за неверный шаг…
Только будь спокойна. И дороги
Непременно выйдут на большак.
Может, набежит тоска тупая,
Голова опустится до плеч…
Только будь спокойна, засыпая:
Новый день – преддверье новых встреч.
А скоро начнутся
Начнутся дожди,
Придёт и серость, и слякоть.
Угрюмо качнутся,
Качнутся листы
И, падая, будут плакать.
И я на беду,
На беду я пойму,
Что всё же случилось со мною:
Что я пропаду,
Пропаду без тебя,
Не смог я сказать весною.
Ласковый голос, улыбки свет —
Моя любимая девушка.
Свежеросный прохладный рассвет —
Моя любимая девушка.
Жемчуга луч в бирюзовой мгле —
Моя любимая девушка.
Юный побег на иссохшей земле —
Моя любимая девушка.
С ветром влетает в окно ко мне
Моя любимая девушка.
Светит звёздами глаз в вышине
Моя любимая девушка.
Туман тоски, что скрывает глаза, —
Моя любимая девушка.
В полдень с листвы исчезает роса —
Моя любимая девушка.
Сны
Ты говорила, нельзя жить воспоминаниями. Воспоминания как сны: человек не живёт, когда погружается в них. Но что делать, если в снах я вижу лучшую часть жизни, ту, которая не сбылась и неизвестно, сбудется ли ещё.
Я и девушка. У неё белые светящиеся волосы. Серые глаза смотрят прямо и спокойно. Мы встретились впервые, но я знаю, что могу сказать ей самое сокровенное, не пугаясь сложности и скованности.
Но во сне люди немы.
День ослепительно солнечный. Горячий ветерок гонит воду в неглубоком бассейне, и свет собирается на дне его в узоры, похожие на пчелиные соты. Они объёмны, почти осязаемы. Молниеносная пташка на лету снизилась к поверхности и резанула её крылом.
Роскошно цветут канны. Они как огромные банты, повязанные на концы рапир. Я сломил одну шпагу. Девушка взяла цветок, и в волосах её загорелись оранжевые звёзды.
За парком загудел троллейбус. Мы побежали. В решётке ограды запрыгала зелень.
В троллейбусе душно. У окна стоит маленькая девчушка в красном платьице и таращит на нас глазёнки. От неё пахнет клубникой.
Мимо бегут старые дома с ворчливыми дверями. Кольцами блеснули лужи на асфальте.
А воспоминания посещают меня всё реже. Я забыл твой голос, походку, овал лица. Но до сих пор помню один из наших вечеров.
Мы шли по аллее. В люминесцентных лампах копошились ионы. Я сказал тебе об этом, и ты засмеялась.
У твоего дома мы попрощались. Ты бежала по лестнице. В бетонной тишине подъезда раздавались выстрелы твоих каблуков.
Хлопнула дверь.
Я не люблю двери. Они крадут у человека мир. Я не могу понять людей, отгораживающихся ставнями от полыхающих августовских закатов.
От твоего дома я ехал последним троллейбусом. В нём ещё жил запах нагретого металла.
В моём дворе стояла чья-то «Волга», покрытая