на чайном сервизе. Скрипнуло плетеное кресло. Издалека слышалось позвякивание колокольчиков; и Рэмпол представил себе коров – на широком лугу они казались печальными и одинокими, – которых гонят домой в таинственном полумраке. В воздухе все громче звенели москиты.
Дороти Старберт вдруг поднялась со своего места:
– Как это глупо с моей стороны! Я чуть не забыла, что мне надо сходить в деревню и купить сигарет, пока не закрылась табачная лавка.
Она улыбнулась с деланой непринужденностью, которая никого не обманула; ее улыбка была похожа на маску. Стараясь казаться естественной, она посмотрела на часы.
– Я чудесно провела у вас время, миссис Фелл. Вы непременно должны навестить нас в Холле. Не хотите ли вы, – обратилась она к Рэмполу, словно это случайно пришло ей в голову, – пойти со мной? Вы ведь еще не были в деревне, правда? У нас там довольно интересная церковь, ранняя готика, мистер Сондерс может вам подтвердить.
– Совершенно верно. – Пастор, казалось, был в нерешительности, но потом посмотрел на молодых людей отеческим взором и махнул им рукой. – Ну конечно идите. А я выпью еще чашечку чаю, если миссис Фелл не возражает. Здесь все так уютно устроено, – он широко улыбнулся хозяйке дома, – что невольно делается стыдно за свою собственную лень.
Он с довольным видом откинулся в кресле, будто хотел сказать: «Ах, и я был когда-то молодым!», но у Рэмпола создалось впечатление, что все это ему совсем не нравится. Американец вдруг подумал, что этот самодовольный старый хрыч (sic![12] – щелкнуло в возбужденном воображении Рэмпола) испытывает к Дороти Старберт интерес значительно больший, чем приличествует священнику. Черт бы его побрал! Стоит только вспомнить, как он нежно склонялся к ее плечику, когда они шли к дому…
– Я просто не могла там больше оставаться, – проговорила девушка, переводя дух. Они быстро шли по тропинке. – Мне необходимо было подвигаться.
– Я это понял.
– Когда быстро идешь, – объясняла она, все еще слегка задыхаясь, – чувствуешь себя свободной. Нет такого ощущения, что у тебя в руках предметы, которые ты боишься уронить и которыми балансируешь в воздухе, будто ты фокусник. Ах!..
Они шли по узкому проходу, с двух сторон которого высились стенки живой изгороди, густая трава под ногами скрадывала шум шагов. С дороги их не было видно, но сами они отчетливо слышали шаги двоих мужчин, идущих по другую сторону кустов, и приглушенный разговор. Вдруг один из собеседников повысил голос; в мягком воздухе он прозвучал отрывисто и неприятно.
– Ты же отлично знаешь, что это за слово, – произнес говорящий. – Это виселица. Да-да, оно тебе прекрасно известно, так же как и мне.
Человек засмеялся.
Дороти Старберт остановилась, и на ее лице, которое четко выделялось на фоне темной зелени изгороди, Рэм-пол ясно увидел выражение страха.
Глава четвертая
– Придется поторопиться, чтобы не упустить хозяина, а то он закроет свою лавочку, – вдруг объявила Дороти. Она старалась