мистер Бингли.
– Да, но, похоже, вторая партнерша ему понравилась больше.
– Да-да! Я полагаю, вы имеете в виду Джейн, потому что он танцевал с ней дважды. Честно говоря, мне показалось, что он восхищался ею … я даже почти верю в это, … я слышала кое-что об этом, … но едва ли знаю точно … что-то говорили о мистере Робинсоне.
– Возможно, вы имеете в виду, что я краем уха услышала разговор между ним и мистером Робинсоном, разве я вам об этом не говорила? Мистер Робинсон интересовался, как ему нравятся наши балы в Меритоне и не кажется ли ему, что в зале очень много хорошеньких женщин, а также спросил его, какая из них, по его мнению, самая красивая? И тот, не задумываясь, ответил сразу на последний вопрос: – О! Вне всякого сомнения, старшая мисс Беннет, на этот счет не может быть двух мнений.
– Однако! Что ж, это действительно совершенно недвусмысленно, пожалуй, это так, но, как знать, все может закончиться ничем, сами понимаете.
– То, что услышала я, было даже более определенным, чем твои предположения, Элиза, – решила Шарлотта. – Что там наговорил мистер Дарси, не заслуживает внимания, важнее, что говорил его друг, не так ли? – бедная Элиза! – оказаться всего лишь недурной.
– Умоляю вас, не внушайте Лиззи, что ей стоит расстраиваться из-за неделикатных слов мистера Дарси, ведь он настолько неприятный человек, что было бы большим несчастьем понравиться ему. Миссис Лонг рассказала мне вчера вечером, что он полчаса просидел рядом с ней, не вымолвив ни слова.
– Вы совершенно уверены, мадам? Не преувеличила ли она? – выразила сомнение Джейн. – Я определенно видела, как мистер Дарси разговаривал с ней.
– Так-то оно так, но это только потому, что она сама не выдержала и спросила его, нравится ли ему Незерфилд, и он не мог не ответить ей. Но она заметила, что он, кажется, был крайне недоволен, что с ним заговорили.
– Мисс Бингли рассказала мне, – вступилась Джейн, – что он никогда не говорит много, разве что в кругу своих близких знакомых. С ними он удивительно общителен и приятен.
– Я не верю ни единому ее слову, моя дорогая. Если бы он был действительно любезен, он бы поговорил с миссис Лонг. Но я могу предположить, как это было на самом деле. Все говорят, что им движет непомерная гордыня, и я полагаю, что он каким-то образом прослышал, что миссис Лонг не держит карету и приехала на бал в бричке.
– Я не имею ничего против того, что он не пожелал разговаривать с миссис Лонг, – сказала мисс Лукас, – но мне хотелось, чтобы он потанцевал с Элизой.
– В следующий раз, Лиззи, – продолжала стоять на своем ее мать, – я на твоем месте не стала бы танцевать с ним.
– Думаю, матушка, я могу твердо пообещать вам никогда не танцевать с ним.
– Его гордость, – сказала мисс Лукас, – не так сильно задевает меня, как это чаще всего бывает в подобных случаях, потому что ей есть оправдание. Неудивительно, что такой блестящий молодой человек благородного происхождения, обладающий значительным