ему достойный приём. И коли он идёт ко мне с мечом, то у меня найдётся не менее острое оружие.
Глубоким ночным часом в залу пружинистой походкой влетел камергер, резко поклонился и доложил:
– Ваше величество, его королевское высочество великий герцог Вальдемар фон Шнайт имеет честь пересечь подъездные пути.
Я распорядился встречать и поднялся с престола.
В сопровождении пышной свиты я покинул покои и вышел на широкую террасу перед парадным входом. Отсюда, с холма верхнего города, открывается превосходный обзор на подъездные пути. Впрочем, зрение смертных не позволило бы насладиться чудовищной картиной, открывшейся нам.
Кортеж герцога нёсся по дороге, вздымая тучи пыли, а над ним реяло чёрное облако воронья, будто предвкушающее поживу. Не хватало только воя мертвецов вместо звука горнов, но такого безвкусия этот негодяй бы себе не позволил. В толпе моей свиты начались шепотки, но я оборвал их. Да, Вальдемар умеет произвести впечатление, этого у него не отнять. Однако же умение сохранять лицо – свойство, отличающее благородное существо от низшего.
Я снова мрачно посмотрел на кортеж. Мой искусственный глаз дополнял картину разливами багровой магии, а клубы пыли мешались с тучами черноты. Пока вся эта красота оставалась незримой, нематериальной, но грозила в любой момент воплотиться. И даже не нужно быть одарённым, чтобы ощутить холодок страха от тихого прикосновения этой магии. Даже смертные ощущали нечто угрожающее.
Хотя сам вид грозного кортежа распугал народ не хуже его метафизического шлейфа.
Устои велят всякому властителю, въезжающему в город, сперва проявить господскую щедрость и одарить смертных звонкой россыпью монет, но трудно представить смельчака, готового выйти на приветствие к тому кошмару, что нёсся к нам.
Вот кортеж загремел по камням городских улиц, и немногие распахнутые ставни спешно захлопнулись, а гуляющий по улицам люд бросился в ближайшие отворенные двери. Грохочущий поезд поднялся по пологому склону холма, и экипажи, запряжённые рослыми чёрными жеребцами, вереницей стали подъезжать к ступеням дворца. Их сопровождали всадники – живые и мёртвые. Лишь часть свиты Вальдемара прибыла к порогу моего дома. На подъездах к городу кортеж разделился, и большая часть вооружённого сопровождения осела на заранее приготовленном поле, где для них разбили шатры и палатки.
Над кортежем трепыхались стяги – знамя ворона в лунном круге на синем поле.
Эскорт герцога состоял из хорошо вооружённых всадников, которые спешились, чтобы сопровождать своего господина и охранять делегацию.
Слуга отворил дверь кареты, и первым её покинул Альберих Брентано. Его лицо обрамляла короткая седая борода, а серые глаза под хмурыми бровями цепко скользили по округе. Да, я испытываю серьёзную неприязнь к Вальдемару, но приятно видеть, что великий герцог не пренебрегает старыми друзьями, скончавшимися в преклонном возрасте. Впрочем, чисто внешне этот ветеран воистину