туда сэндвичей для нас обоих. Да, и еще два бокала вина, того белого «каберне совиньон», что я привез с собой.
– Мне уже пора заняться своей работой, – едва слышно пробормотала я.
– Но неужели вы не можете сделать короткий перерыв на ленч, Тигги? Уверен, что можете. К тому же мне совсем не хочется есть в одиночестве.
Я бросила умоляющий взгляд на Берил, которая стоически его проигнорировала.
– Как прикажете, сэр, – ответила она Зеду. – Ступайте в большую гостиную, а я сейчас подам туда бутерброды и вино. Проводите его, Тигги, и, будьте столь любезны, растопите камин, пока я буду тут возиться с закусками. Я буду готова буквально через несколько минут.
Берил озвучила свою просьбу приказным тоном, и мне оставалось лишь повиноваться. Я молча повела Зеда в гостиную, а там занялась камином.
– Вот это совсем другое дело! – воскликнул Зед, присаживаясь поближе к камину и протягивая руки к огню, чтобы согреть их. – Как жаль, что у нас нет горячего глинтвейна. Я бы сейчас с удовольствием оприходовал стаканчик, чтобы согреться после нашего марш-броска по долинам и по взгорьям. Вы катаетесь на лыжах, Тигги?
– Я же из Швейцарии. Конечно, катаюсь.
– Я бы с удовольствием увез вас в одно шале в Клостерсе. Как по мне, так там просто идеальное место. Лыжи, прогулки на свежем воздухе, а к обеду возвращаешься домой, и твой шеф-повар, отмеченный, между прочим, звездой Мишлена, потчует тебя превосходным эскалопом из телятины. Кстати, в какой школе вы учились? – задал он неожиданный вопрос.
Я назвала школу, Зед вальяжно кивнул головой в ответ.
– Самая лучшая. Наверняка свободно говорите по-французски?
– Это мой родной язык. Хотя нас с сестрами с раннего детства обучали говорить на двух языках, французском и английском. А у вас какой родной язык?
– Немецкий. Но и меня тоже, можно сказать, с пеленок обучали английскому. А еще русскому и французскому. Я, как и все мои домашние, принадлежу к самым разным странам и культурам и ни к одной конкретно. Я везде и нигде. Короче говоря, такой типичный глобалист образца двадцать первого века. Одно слово, космополит, – добавил он со смешком.
В этот момент в гостиную вошла Элисон с подносом, на котором стояла бутылка белого вина и два бокала.
– Оставьте, – приказал ей Зед тоном, не терпящим возражений. – Мы сами нальем.
Девушка ничего не сказала в ответ, лишь сделала какое-то неловкое движение, отдаленно напоминающее реверанс. После чего поспешно ретировалась из комнаты.
Я наблюдала за тем, как Зед внимательно изучил наклейку на бутылке, капнул немного вина в свой бокал, принюхался, повертел бокал в руке, потом попробовал на язык, удовлетворенно кивнул и лишь затем наполнил мой бокал.
– Отличное вино для обеда. Свежее, терпкое, превосходный букет и хорошее послевкусие. Santé.
– Santé.
Мы чокнулись, и Зед сделал большой глоток из своего бокала. Я же лишь слегка пригубила из вежливости. У меня не было привычки пить в дневное