картинку.
– Доедай и за работу, – распорядилась Эмилия. – Кто у нас первый?
Маня вытерла о джинсы пальцы, распахнула ноутбук, примостившийся на старинном буфете, и посмотрела таблицу.
– Ольга Александровна Ветрова с дочерью.
Эмилия покивала, лицо у неё стало серьёзным.
– Сложный случай, – сказала она. – Очень сложный. Давно над ним работаю, но пока… безуспешно.
Маня уже видела эту самую Ольгу Александровну – высокая худая блондинка с тонким, бледным, невыразительным лицом. Она приводила дочь, усаживалась в передней на банкетку и ждала, неподвижная, как сфинкс, охраняющий Неву. Маня выглядывала, чтоб посмотреть на неё: Ольга Александровна не шевелилась, не читала и не копалась в телефоне.
Просто сидела и ждала.
Мать с дочерью явились минута в минуту. Прозвенел звонок, Маня распахнула дверь.
– Здравствуйте, – промолвила Ольга Александровна. – Марфа, поздоровайся.
Девочка пробормотала невнятное.
Маня проводила их в гостиную, где были задёрнуты шторы, повсюду горели свечи и курились благовония. Эмилия, облачённая в восточные одежды, сидела в широком кресле, второе такое же стояло напротив – для посетителей.
Место секретаря – в данном случае Манино – было далеко, почти в эркере. Если чуть-чуть подвинуть тяжёлую ткань шторы, можно увидеть улицу и кусочек неба.
– Проходи, проходи, милая, – приветливо заговорила Эмилия, завидев Марфу. – Вот твои карандаши и альбом, помнишь, мы с тобой в прошлый раз рисовали?..
Мать усадила девочку и вышла. Марфа не обратила на неё никакого внимания.
Маня ждала у двери.
В её задачу входило принять посетителя, устроить сопровождающего, если таковой имелся, предложить чаю или кофе, затем потихоньку, через кабинет, незаметно вернуться в гостиную, на секретарское место и записывать всё, что она видит и слышит, в специальную таблицу.
Ольга Александровна привычно опустилась на банкетку, положила сумку на колени и замерла – приготовилась ждать.
Маня вздохнула.
– Хотите чаю? Или кофе? Есть минеральная вода и лёд! Будете?
– Нет, спасибо.
– Я могу бутербродов сделать.
– Спасибо, нет.
Маня опять вздохнула, прошла через кабинет и неслышно возникла в гостиной, где шёл сеанс.
Сильно пахло благовониями. Подле Марфы горел торшер, на коленях у девочки лежал альбом, она водила карандашом, вроде бы рисовала. Эмилия что-то говорила, очень тихо, не разобрать. Раскрытую ладонь правой руки она держала над курильницей и время от времени касалась ею макушки девочки.
Маня отвела глаза. Ей было невыносимо стыдно.
Тётя Эмилия работала – или как это правильно сказать? Служила, что ли?.. – экстрасенсом очень высокой пробы. Очень большой силы, что ли?..
Тётя обладала провидческим и целительским даром, проводила сеансы, гадала на идзине, Книге перемен, бросая стебли тысячелистника, а иногда на картах таро.
К ней обращались не только отчаявшиеся бедолаги вроде Ольги Александровны, но и большие люди,