грубоватой, но все мы знали, какое доброе и любящее сердце скрывается под суровой наружностью. Полагаю, никто из нас толком ничего не знал о прошлом Клавдии. Детьми, да и потом, уже повзрослев, мы даже и думать не смели о том, чтобы начать расспрашивать, откуда она родом и как попала к нам в дом. Для всех нас, сестер, живущих в этом заколдованном царстве, где все вокруг полнилось особой таинственностью, Клавдия просто жила рядом с нами. То есть она была всегда, а об остальном мы предпочитали не задумываться.
Мысли мои непроизвольно перекочевали на армиллярную сферу и на те цифры, которые мы разглядели на ней. Интересно, какие секреты хранят в себе эти координаты? Ведь может статься, они полностью поменяют наши представления о том, что мы знаем о себе… или не знаем вовсе. От этой мысли мне сразу же стало немного не по себе. Но Па Солт ведь не случайно оставил их для нас, а следовательно, я должна всецело положиться на него и довериться его интуиции. Он знал, что делал. А уж каждой из нас самой решать, как воспользоваться папиными подсказками в дальнейшем. Копаться в своем прошлом или оставить все как есть.
Я достала из шкафчика ручку, взяла блокнот и покинула кухню через черный ход. Вышла на улицу и зажмурилась от яркого утреннего солнца. Свежий прохладный воздух приятно холодил кожу. Трава радовала глаз своей свежестью. На ней еще переливались капельки росы, не успевшие просохнуть под первыми лучами солнца. Сад раскинулся предо мной во всем его утреннем великолепии. Прозрачную тишину, царившую вокруг, нарушали лишь редкие трели птиц, круживших в воздухе. Чайки пикировали с высоты прямо в озеро, а следом слышался легкий всплеск.
Я обошла дом, свернула за угол и побрела тем же маршрутом, которым мы вчера прошествовали к любимому папиному месту в саду. И невольно восхитилась, сколько новых соцветий роз распустилось на кустах за ночь. И множество бутонов, которые тоже вот-вот готовы лопнуть. Утренний воздух был буквально напоен их благоухающим ароматом.
Золотистый шар, закрепленный по центру армиллярной сферы, искрился на солнце. Длинные заостренные тени легли на металлические полоски. Я смахнула рукавом росу с той полоски, на которой было выгравировано мое имя, поводила пальцем по надписи на греческом языке. Интересно, что она означает? И как давно папа решил соорудить у себя в саду такой своеобразный памятник?
Но времени на медитации не было. Я принялась за работу. Тщательно переписала все координаты для всех шести сестер. И старательно гнала от себя при этом всякие пустопорожние мысли на предмет того, куда конкретно могут привести означенные цифры каждую из нас. Особенно меня. Снова пересчитав все полоски, я обнаружила кое-что интересное. Оказывается, есть еще и седьмая полоска, на которой выгравировано лишь одно слово: Меропа.
– Наша недостающая седьмая сестра, – прошептала я едва слышно. И снова удивилась. Зачем папе вздумалось помещать это имя на армиллярную сферу? Ведь он был уже слишком стар для того, чтобы брать на воспитание еще одну девочку. Слишком много тайн, размышляла я, возвращаясь в дом. И нет никого, кто бы смог ответить на мои вопросы.
На кухне