родстве с Григом возбуждала. Не поэтому ли Па Солт так обожал музыку Грига к «Пер Гюнту»? Может быть, именно потому, что эта музыка имеет самое непосредственное отношение ко мне, он так часто ставил мне ее для прослушивания.
И снова я расстроилась, вспомнив, что папы больше нет и некому задать вопросы, на которые у меня пока нет ответов.
– С тобой все в порядке, милая?
Погруженная в свои невеселые мысли, я вздрогнула и подняла голову. В дверях стояла Ма.
– Все в порядке, Ма.
– Читала?
– Да.
Я положила руку на книгу, словно пытаясь спрятать ее от посторонних глаз.
– Зашла пригласить тебя на ланч. Клавдия накрыла стол на веранде.
– Иду. Спасибо, Ма.
С аппетитом уплетая салат с козьим сыром и запивая его охлажденным белым вином, я снова, уже в который раз, извинилась перед Ма за свою нелепую истеричную выходку.
– Повторяю, тебе не в чем передо мной извиняться, – успокоила меня Ма. – Лучше расскажи о себе, Алли. Про Майю мы уже все знаем. Теперь твоя очередь. По тебе вижу, в твоей жизни тоже случилось что-то очень хорошее. Глаза горят, ты стала совсем другой.
– В общем-то, да. Ты права, Ма. Я познакомилась с одним человеком.
– Я так и подумала! – улыбнулась в ответ Марина.
– Вот почему я когда умер папа, не отреагировала на все ваши эсэмэски и звонки. Я была тогда с этим человеком и попросту отключила свой мобильник, – выпалила я не задумываясь, чувствуя себя почти счастливой от того, что наконец-то призналась Ма во всем. – Прости меня, Ма… прости. Я поступила очень плохо и до сих пор чувствую себя виноватой.
– Что за глупости, Алли! Кто же мог знать, что все так случится?
– А в реальности получились самые настоящие американские горки. Никогда у меня еще не было таких стремительных перепадов: от состояния абсолютного счастья к такому же абсолютному, по-настоящему кромешному горю. И все сразу, и вместе, и так неожиданно. Я чувствую свою вину перед папой, что была так счастлива именно в тот самый момент, когда он умирал.
– Не думаю, что твой отец одобрил бы подобные настроения, милая. Не надо так говорить. Лучше расскажи мне о том молодом человеке, который наконец похитил твое сердце.
Я с готовностью поведала Ма все. Даже назвала Тео по имени, что сразу же подняло мне настроение.
– Так он и есть тот «единственный», кого ты ждала всю жизнь? Честно говоря, Алли, впервые ты говоришь о мужчине с таким воодушевлением.
– Да, думаю, Тео и есть «мой единственный». Между прочим, он уже сделал мне предложение.
– Боже мой! – воскликнула Ма, глядя на меня с изумлением. – А ты? Согласилась?
– Да! Хотя уверена, до нашей свадьбы еще очень далеко. И он подарил мне вот это. – Я извлекла из-под воротника блузки серебряную цепочку с кулоном от дурного глаза. – Понимаю, все произошло так непозволительно быстро, но у меня такое чувство, что мы оба поступили