бесполезные акации. Откуда он их только притащил? Соседки дознались, что из питомника какого-то. Нежные яркие нити цветков привлекают взгляды прохожих, а волшебный аромат наполняет розовой дымкой всю улицу. Подумаешь! Тонкие резные листья на закате складываются и засыпают, а с восходом солнца распускаются вновь – ну и что? Какая польза? Не растет же ничего съедобного. Петровна и Глебовна пожимали плечами.
В то же время хозяин не был явным чудаком вроде Грачевых с их магазинчиком старья, которое никто не покупает. И выглядел он солидно, высокий блондин с пушистыми усами, портфелем внушительных размеров и красным блестящим автомобилем – всё это через забор видели соседки, когда Медведев уезжал на работу и возвращался домой. Петровна и Глебовна вызнали, что он – преуспевающий юрист, и взяли на заметку: может, понадобится когда-нибудь.
Но интереснее всего им было, когда же он женится: Медведев приехал один с двумя детьми, восьмилетней девочкой и годовалым малышом. Зоркие взгляды соседок не замечали ничего предосудительного в поведении одинокого мужчины, и его единодушно начали считать примерным отцом и хорошим семьянином.
А затем Петровна и Глебовна углядели, что их соседка зачастила в Странный Дом. Она заливалась краской, выслушивая не очень тонкие намеки, убеждала, что ее всего лишь просят помогать по хозяйству, а ей это очень кстати, потому что у медсестры зарплата маленькая, и соседки уверились в собственных выводах окончательно. «Не нравится мне это, – говорила Петровна. – Зачем такому красавчику наша Дашка? Она не первой молодости и вообще старше его». Глебовна возражала: «Зато такая же одинокая, как он, и характер у нее хороший. Хозяйство вести умеет, чистюля какая».
Одним словом, Странный Дом был неисчерпаемым источником для разговоров. И все-таки, оторвавшись от работы, соседки порой вскидывали головы, взглядывали на пушистые стрелы розовых цветов, и в душу обеим на миг закрадывалось то смущающее, странное, тревожное, что посещало их в дни юности…
Ослы дремучие
– ГЛЯНЬ, Медведева дочка – бредет, глядя в землю. Из школы выгоняют, говорят, – сообщила Петровна.
И не успела ей Глебовна ответить, как с крыльца Странного Дома раздался громкий женский голос:
– Врешь! Больше нее книжек никто не читает!
– Представляешь, а я деньги потеряла, – сообщила Марина, поднимаясь навстречу Доре – так называл Дарью Васильевну Павлик, когда еще учился говорить. Новое имя так и «прилепилось». – Вот, только одно «Кольцо». Чем теперь гостей кормить?
– Да Пал Палыч всего накупил, – радостно заторопилась Дора, низенькая, кругленькая, с бархатистым смуглым лицом и глазами-вишенками. – А я еще домашний торт испекла на всякий случай.
В дверях они столкнулись с Пал Палычем, который был в Маринином любимом настроении: лучезарный, искрящийся, готовый обнять и угостить весь мир.
– Ты одна, без своей публики? А мои уже все здесь, и все пораньше, представляешь!