башенок торчали из охватывающего десятиметровую площадку здания. Но детали я рассмотрел потом, потому что от храмов ощутимо “разило” чем-то… магией, мистикой – черт знает. А главное, я в этом “разящем” чувствовал разные, вроде несовместимые и в ряде случаев знакомые ощущения. Чувствовалось что-то “родное”, например, ну точнее, родное Михолапу, но и мне ощущение “спокойствия-уюта” досталось. И, например, бешенства и радости разрушения. Части я вообще не понимал, но главное – чувствовался ток очень знакомого ехидства. Как от луны в мире мёртвых, как от светящегося столба.
– Пантеон, почтенный. Храм всех богов, – воспринял мою остановку как вопрос Шрын. – Храмовая библиотека, почтенный, под её этой… синью, вот! – вспомнил он “сложное” слово, которым удачно блесканул.
– Понятно. Лови, – бросил я медную монету, исчезнувшую, как и её серебрянная родственница в лапах старшего. – Благодарю, Шрын, можешь идти.
– Благодарю, ваше почтенство, – поклонился страж и утопал вдаль.
А я неторопливо шёл к единственным распахнутым воротам, вчувствуясь в окружение. И у входа меня встретил выскочивший, как чёртик из табакерки, тип в сюртуке. Никаких “жречьих атрибутов” он на себе не носил, но память Михолапа однозначно сынтерпретировала ощущения от него – жрец.
– Добро пожаловать в Пантеон Гденьска, страждущ… – велеречиво начал этот тип, но запнулся.
Приподнял удивлённо брови, всмотрелся острым взглядом и, не слишком уверенно продолжил:
– …собрат? – скорее спросил, чем назвал меня он.
8. Новые знания и новые печали
Сам я на это “собрат” тоже удивился. Ни на Земле в сектах не состоял, да и в воспоминаниях Михолапа особой религиозщины не было. Это не точно, конечно, но “жрец” при заключении сделки с соседом (в нашем случае – что-то вроде нотариуса, но не врущий и заверяющий из мистически-религиозных соображений, а не потому что “семью кормить надо”) был для бывшего теловладельца не слишком привычной фигурой.
При этом, обращается тип у храма ко мне пусть и с сомнением, но как к некоему коллеге по цеху. Чего в памяти Михолапа не обнаруживается, а хоть намёком должно быть, в конце-то концов! В принципе, судя по сомнениям, жрец вполне может ошибаться – может перепутал с кем.
– Михолап Потапыч, видом, – представился я.
– А-а-а! Слава Апопу! – довольно озвучил жрец, сделав странный жест.
А именно, сложил кулаки, свёл их, но коснулся только большими пальцами – видимо, что-то ритуальное.
– Слава, – с некоторым сомнением кивнул уже я.
Ну-у-у… чёрт знает, кто этот Апоп, хотя какие-то даже не воспоминания, а эмоции внутри на это имечко всколыхнулись. Но ничего конкретного я не помнил, так что хрен знает: “слава” или нет. Может, этот самый Апоп за подобное пожелание охреначит чем-нибудь тяжёлым, потому как в его профессии слава – вещь вредная и ненужная.
– Релз Гон, волхв Двуединого, – представился тип, после чего с искренним интересом уставился