рюкзак и уселся на земле, напротив Анны. Клокочущий гнев едва ли поддавался, но Кострин постарался, чтобы не сорваться на женщине.
– А просить ты разучилась? – процедил он.
– Пожалуйста, – жалостливо прошептала Анна, – я не нарочно. У меня на кухне под тумбу закатилась одна вещь, но я не могла рассмотреть, куда. Мне срочно нужен был фонарик, я вспомнила, что заметила у тебя, вышла попросить.
– Что ты потеряла? – смягчившись, спросил Андрей.
– Это женское, – прикусив губу, отозвалась она. – Неважно что.
– Бери, – Кострин достал из маленького кармашка компактный фонарик и бросил Анне в протянутые ладони.
– Спасибо, через пару минут верну, – она мельком сдержанно улыбнулась и поторопилась, спотыкаясь, к домику.
– Анна!
Девушка остановилась.
– Навести батюшку, – сказал Андрей. – Если не боишься.
– Лесом меня не напугаешь, – заявила Анна, вздернув подбородок и скрываясь на крылечке.
Кострин выдохнул и отвернулся к морю. Он готов был признать, что и не ждал, что за ними кто-то приплывет. Не было никакого смысла ждать помощи из воды, в которой только вчера прошло землетрясение. Иногда его поражало и дико раздражало полное отсутствие у людей логики и реального представления о действительности, но Андрей научился и притворяться, что поддерживает самую безумную идею, если знал, что иллюзия помогает им жить.
Кострин не ценил полуправды и не признавал полутонов, так что и обманывал крайне редко. Но случай был таков, что совесть не позволяла поступать иначе. Когда из серого домика вышла, потягиваясь, Лизавета, подставляя лицо навстречу солнцу, Андрей повторял про себя: вот ради нее и стоило придержать правду. Ее волосы, между тем, в свете лучей казались золотыми, переливающимися, а губы невольно расплывались в улыбке. Стройный стан, сильный нрав – Лиза притягивала и вызывала уважение Андрея. Он нечасто встречал настолько достойных, при этом не поломанных судьбой женщин. О нет, были на его пути и охотницы, и бесстрашные девушки-полицейские, но все они, в конце концов, зияли черной дырой внутри себя. А Елизавета, напротив, была той редкой породы, что умела оставаться светлой, становясь сильнее.
Андрей даже на миг подумал, что определенно чем-то болен, раз его привлекали исключительно хулиганки и те самые, с искореженными душами. Прекрасная и справедливая Лизавета ничуть не пленяла Кострина, но пообщаться с ней было бы действительно полезно и приятно. Для этого он и махнул ей рукой.
Лиза опустилась рядом с Андреем на песок, принялась заплетать косу из своих длинных, светло-русых волос. Она делала это так увлеченно и обыденно, будто тоже отбросила катастрофу далеко назад и продолжала жизнь. Андрей и не подозревал, что женщина справится столь скоро.
– Привыкла вставать чуть ли не с рассветом, а муж – соня. Но вот поднимусь в самую рань и слоняюсь по квартире, как помешанная, так