(13, 259). В начале марта с тем же вопросом обращается он к Плетневу, а затем вновь к Жуковскому, уже прямо прося его ходатайствовать об освобождении.
11 мая Пушкин в Пскове дает подписку о том, что не принадлежал к тайным обществам – в соответствии с рескриптом царя от 21 апреля 1826 года, обязывающим всех «находящихся в службе и отставленных чиновников и не служивших дворян» засвидетельствовать это[35].
Наконец, в промежутке времени от 11 мая до 15 июня Пушкин пишет прошение Николаю I, мотивируя свою просьбу, кроме прочего, расстройством здоровья (13, 283).
Мы не располагаем сведениями о том, когда это письмо в соответствии с установленным порядком было направлено Пушкиным псковскому гражданскому губернатору Б. А. фон Адеркасу[36], но известно, что псковский генерал-губернатор Ф. О. Паулуччи[37] получил от Адеркаса соответствующий рапорт со всеми необходимыми приложениями 24 июля 1826 года. Известно также, что Паулуччи 30 июля 1826 года отправил министру иностранных дел К. В. Нессельроде специальное письмо, излагающее суть вопроса, и просил «повергнуть оное на Всемилостивейшее Его Императорского Величества воззрение и о последующем почтить» его уведомлением[38].
Оставшееся время до коронации нового императора Пушкин с волнением ждет решения своей участи. Надежда на скорое освобождение не была беспочвенной, об этом говорит, в частности, письмо Дельвига в Тригорское, в котором он еще 7 июня 1826 года пророчил: «Пушкина верно отпустят на все четыре стороны; но надо сперва кончиться суду»[39] (суду над декабристами. – В. Е.).
С другой стороны, мать поэта Н. О. Пушкина[40] еще 27 ноября 1825 года обратилась с письмом[41] к генералу И. И. Дибичу[42], приближенному императоров Александра I, а затем и Николая I, с просьбой разрешить ее сыну покинуть Псковскую губернию, где ему не может быть оказана надлежащая медицинская помощь. Весь путь прохождения письма нам не известен, известно лишь, что в канцелярию Главного штаба, которым руководил Дибич, письмо Н. О. Пушкиной поступило 3 февраля 1826 года[43] и не сыграло никакой роли в освобождении сына.
Но она не оставляла своих надежд на успех, и поэтому в самом конце августа 1826 года Вяземский пишет по ее просьбе новое письмо в «Комиссию прошений, на Высочайшее Имя приносимых», в котором от имени матери Пушкина, в частности, сообщается, «что ветреные поступки по молодости вовлекли сына ее в несчастие заслужить гнев покойного Государя, и он третий год живет в деревне, страдая аневризмом без всякой помощи; но ныне, сознавая ошибки свои, он желает загладить оные, а она, как мать, просит обратить внимание на сына ее, даровав ему прощение»[44]. Письмо это поступило в Комиссию 31 августа 1826 года. Но опоздало, потому что решение о судьбе Пушкина уже было принято царем.
За три дня до этого дежурным генералом Главного штаба