вроде, приглашал. Или мне память изменяет?
– Но я же буржуй поганый.
– Трепло ты, а не буржуй, – отмахнулся Костя. – А то я чиновников не видел. Они вот так мобильниками не швыряются. А если я сейчас выскочу из машины? А если ты дома напьешься, а я корешей вызову, и мы тебя обчистим? Что тогда?
– Ой, напугал! У меня аж поджилки трясутся. Что ты можешь вынести у меня из дома? Ну, на двадцать, ну на пятьдесят тысяч, и только. Я ведь настоящие деньги, а не мелочь всякую в шкафчике не держу. У меня счет в берлинском банке.
– А почему не в швейцарском?
– Я похож на идиота?
Костя помолчал. Похоже, он просто не знал об операции ФСБ по зачистке денежных переводов за границу. Возможно, он – обычный парень. А я тут навертел себе в башке, черт знает что.
– От тебя, правда, жена ушла?
Я достал из внутреннего кармана кошелек, раскрыл его. Красивое женское лицо улыбалось под прозрачной пленкой. Лицо реальной женщины. Аллы. Я специально ношу его с собой именно для таких вот случаев.
Костя посмотрел на фотографию и слегка расслабился. Похоже, поверил. Или сделал вид, что верит.
Что ж, похоже, начиналась вторая часть Марлезонского балета. Лишь бы я оказался в роли мушкетера или, на худой конец, в шкуре Анны Австрийской.
Примерять личину обведенного вокруг пальца кардинала или облапошенного короля что-то не хотелось. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского!
Служебная квартира, предназначенная для таких вот незапланированных операций, встретила нас тщательно продуманным лирическим беспорядком. Кровать не убрана, у изголовья раскрытая книга, забытая переплетом вверх. На спинке стула – трико. Носки валяются посередине комнаты, ладно, хоть не дырявые. На кухне не лучше: на столе грязная посуда, на скатерти – пятно. В комнатах витают запахи алкоголя, висит табачный дым. Даже шторы задернуты.
Я извинился и провел Костю в рабочий кабинет. Предполагается, что у чиновника это – святая святых. В принципе, так оно и есть.
Из кабинетов я, действительно, не вылезаю по двадцать часов в сутки. Я даже сплю иногда, сидя в кресле. И вовсе не потому, что не могу дойти до кровати. Просто в кресле удобнее и легче сдерживать любые ментальные нападения. Реакция лучше: и пробуждаешься быстрее, и защитный круг – действеннее, и руки всегда готовы к работе. Ведь, как ни крути, а я – инквизитор. И некоторые ретивые служащие Ордена время от времени под меня «копают».
Но до сих пор, не смотря на опалу, мой голос все еще слышен в Москве. Многим это не нравится.
А что говорить об екатеринбуржцах? Я же занял место любимого всем городом Авдеева – пятидесятилетнего генерала в отставке. Высокого, с военной выправкой, но мягкотелого. За три года – ни единого вердикта об уничтожении. Только зачистки памяти. Такие бы, вообще, в инквизицию не совались! Распустили кадры!
За те две недели, что нахожусь в городе, я уже столкнулся с процветающим кланом сатанистов. Причем, с самым гнилым, из тех, кто и человеческими жертвами не брезгует. Мы так и встретились: нос к носу.
Их