именно сейчас едет к цели. К страшной цели.
Великий инквизитор Лев Григорьевич манипулировал людьми своего Ордена. Кого-то умного и хитрого он отправил в смертельную командировку, а мог бы и сам съездить.
Тот, кто трясся в «Газели», ехал на заклание. Он должен был достать что-то смертельно опасное, что-то вроде запаянного в цилиндр радиоактивного вещества, причем это нечто было живым, и оно само стремилось к Великому Инквизитору. А еще они боялись друг друга: это нечто и Инквизитор, с триумфом вернувшийся из ссылки обратно в Москву.
Конечно, всего этого не могло быть в действительности. Я все придумал.
Но, с другой стороны, как я оказался здесь, зажатым между мирами и временными пластами, лишенный привычной обстановки, «ноута» и мечты стать признанным писателем, пусть даже после смерти?
Настроение было препаскудным. Я открыл папку с музыкой. Здесь натолкано было всего понемногу: «Modern Talking», «Boney M», «C.C.Catch», Jean Michel Jarre, «E-type», Vanessa Mae…
В нашу эпоху ремиксов, когда модно не создавать новое, а биться в жалких подражательных потугах, лучше слушать «динозавров», нежели современников. Тем более, что, все равно, ничего интересного сверстники сказать не могут, ну кроме «запар» Потапа и Насти Каменских: «А ты люби меня, а не люби мне мозги».
Но все это было не то.
Хотелось чего-то жесткого, агрессивного, вроде «Rammstein». Мне нужна была эдакая ментальная пощечина, чтобы я прекратил истерично метаться, успокоился бы и занялся бы хоть чем-нибудь: если не писаниной, так хотя бы компьютерными играми.
Я включил «Prodigy». Но что-то было не так. Или в музыке, или во мне, или в «ноуте»…
Я нервно ходил по комнате.
Мне хотелось первородного хаоса, из которого появилась вселенная. Мне казалось, что, услышав что-то подобное: смесь медитативной и металлической музыки, я пойму, что же мне делать дальше и куда двигаться.
Я снова подсел к монитору. На этот раз я остановился на альбоме «Organik». Robert Miles начал медленно прочищать мне мозги.
И тут я хлопнул себя по лбу: вот оно, как же я раньше до этого не додумался! Я хотел написать не просто гениальный, но еще и оригинальный роман, а сам тем временем превратился в ханжу, который слушает музыку отцов и дедов, и считающий, что сверстники ни на что не способны. Но это не так. Нужно просто перестать предъявлять миру претензии. И все.
Вот тогда я напишу что-нибудь дельное.
Я подсел к пустому открытому «вордовскому» файлу и с ужасом понял, что на меня снова накатывает волна черного вдохновения.
Еще секунда – и провалюсь в творческое забытье, а потом – снова буду гадать: я написал все это, или ко мне прилетал «печальный демон, дух изгнанья»?
Наверное, и рассказ об инквизиторе я написал в этом же состоянии, понять бы только: когда?
Руки сами легли на клавиатуру. Я почувствовал нахлынувшую волну жара, точно снова очутился в «маршрутке», везущей загадочного человека в страну, в которой сам я никогда не был.
В конце концов,