столетняя ель, а дальше, за высохшим прудом, липы барского сада. В такие моменты мне представляется как двести лет назад в своем доме пила чай семья Василия Владимировича Шереметьева, тогда владевшего Хатавками. Как вместе с женой Анной Семеновной и дочерями Екатериной и Марией принимали в гости близкого и дорогого им друга графа Алексея Григорьевича Орлова-Чесменского, или соседа по усадьбе любителя лошадей и живописи Николая Семеновича Мосолова. Как неспешно и размерено вели они беседу о последних столичных новостях, своей жизни, искусстве, литературе…
Во второй половине XIX века хатавской усадьбой владела Любовь Ивановна Голубицкая, которая перед смертью отписала свою землю серпуховскому женскому монастырю. Вплоть до революции на территории барского сада жили и вели хозяйство монахини.
Потом наступил 1917 год в стране и в Хатавках все изменилось. Но не все обрадовались переменам и по слухам в нашем селе был бунт зажиточных крестьян, или как их тогда называли кулаков. Конечно, недовольных быстро усмирили представители новой власти. Дальше была коллективизация, голод, а как только жизнь начала налаживаться на русскую землю пришла новая беда – война с фашистской Германией. Много сынов и дочерей нашей отчизны сложили головы в борьбе за свободу и мир. До Хатавок немцы не дошли буквально несколько километров, их остановила наша доблестная армия, дав бой вблизи Иваньково, на том самом месте, где в 1607 произошло сражение царских войск с бунтовщиками Болотникова.
После войны из колхоза, а вскорости совхоза молодежь всеми правдами и не правдами старалась перебраться в город, так многие хатавские переселились в город Ступино и Москву. Церковь разрушили в попытке получить кирпич для хозяйственных нужд школу закрыли. Во времена правления Хрущева по всей стране началось создание агрогородков, управление совхоза перенесли из Хатавок в Есуково, многие бросили свои дома и перебрались в новые квартиры двухэтажек. Некогда большое село, насчитывающее более 40 дворов, к 80-м годам опустело. На протяжении 80-х, 90-х постоянно жилых оставалось в разные годы от 2 до 4 домов. Но в полях еще сеяли пшеницу, рожь, горох, по лугам под пристальным надзором пастухов бродили коровы. Я помню дни начала уборки хлеба, когда вдруг с утра слышен гул работающих комбайнов, мы, дети выбегали на дорогу к полю, где уже во всю работали покрытые пылью красные «Нивы». Было в этом что-то по-настоящему праздничное. Острые ножи срезали пшеницу и укладывали в ровные ряды, а потом другая машина подбирала их, обмолачивала и в открытые кузова грузовиков золотом сыпалось зерно.
Перестройка и 90-е окончательно добили хозяйство, совхозные стада пустили на мясо, брошенные поля начали зарастать лесом, безработица, нищета, пьянство… – печальная картина, но все же здешняя земля еще хранит память о простой, часто трудной жизни целых поколений.
Все вышесказанное можно привести в качестве примера, как интересна и многообразна