не выдержал издевательств, и меня поместили в лазарет с диагнозом «нервное истощение»; всё же нервы, определённо, являлись моей слабой стороной. В лазарете навестила Селеста и, видя, насколько сильно я расстроена, попыталась успокоить:
– Послушай меня, Лея, я более опытная женщина и могу дать тебе хороший совет. Я знаю, насколько ты стремишься попасть ко двору. Да, не удивляйся, для меня это не секрет. Я когда-то тоже была одержима мыслями вырваться из привычного круга и доказать всем, кто от рождения имел и аристократическое звание, и сильные магические способности, что я ничуть не хуже, а даже лучше их. Судьба быстро научила меня, что не стоит слишком сильно чего-то хотеть. Можно стремиться, прикладывать к этому усилия, но не надо делать кумира из своей мечты. Если ты начнёшь относиться к собственному желанию более спокойно, то оно осуществится гораздо быстрее. Ты ведь умница! Подумай над этим, просто расслабься. У тебя есть ещё немного времени, чтобы восстановиться, и если сможешь перебороть себя и перестанешь нервничать, то обязательно справишься. И ещё одно: здоровье важнее всего, без него невозможно насладиться достигнутыми успехами. Согласно медицинскому заключению, какие-то события в прошлом подорвали твою нервную систему, а потому тебе легко сорваться и получить очередной приступ. Я не собираюсь лезть в душу, но прошу поберечь себя. Попробуй оценивать события словно со стороны, не принимая их слишком близко к сердцу.
Когда Селеста ушла, я долго раздумывала над её словами и решила, что она права. Пора выкинуть мысли об учёбе из головы хотя бы на то время, что я проведу в лазарете, тогда смогу восстановиться быстрее. Вот так – впервые за эти годы – я позволила себе ничего не делать, не думать о предметах, которые ещё не повторила, а просто лежала, спала или прогуливалась по палате. Итогом моего хорошего поведения стала выписка из лазарета за день до финального тестирования. Я решила всё пустить на самотёк и даже не пыталась в последний вечер объять необъятное, как остальные мои соадепты. Я просто лежала на кровати, жевала печенье, купленное в городской лавке, и смотрела в потолок. Спать легла рано, а на следующий день встала вполне готовой к предстоящему испытанию.
В этот знаменательный для нашего направления день мы собрались перед дверями тренировочного зала. Адепты заметно нервничали, я же внешне была совершенно спокойна. Сердце колотилось в груди, но на лице не отражалось никакого волнения. Одна из адепток, Ана ван Эльг, даже позволила себе завистливое высказывание в мой адрес о том, что, дескать, некоторых на тренировки гоняли, а кому-то в лазаретике спать дозволяли. Я привычно отмахнулась от этих глупостей, внутренне сосредотачиваясь.
Запустили нас всех вместе. Экзамен не зря проходил прямо в тренировочном зале: отвечая теорию, мы тут же доказывали её на практике. Преподаватель, ван Дорг, держал перед собой фолиант,