от меня объяснений купец аскетического вида.
– Злодеи подкрались сзади и ударили меня по голове. Попытались схватить, но я вырвался и убежал, – осторожно подбирая слова, заученно повторил я свою версию. – Об этом вы можете судить по моему бедственному положению.
– Как звать тебя? Или тоже не помнишь? – задал он мне новый вопрос.
– Вспомнил. Клод Ватель.
– Судя по твоим словам, некоторые из них мне непонятны, ты, похоже, прибыл издалека. Откуда ты? – задал мне новый вопрос купец с бородкой.
– Не помню, – выдал я стандартный ответ.
Купец с бородкой только открыл рот для нового вопроса, как вдруг неожиданно задал мне вопрос один из возчиков:
– Может, ты, парень, приехал к нам из страны Кокань?
Пока я удивленно хлопал глазами, кто-то за моей спиной продекламировал:
– Кокань – страна, где все твое, куда ни глянь.
После этих слов народ как-то сразу развеселился, и со всех сторон послышались смешки и веселые выкрики:
– Эй, парень! Ты обратную дорогу не забыл? Когда пойдешь обратно, меня возьми! И меня!
– Я не знаю такой страны, – сказал я в полной растерянности, глядя на радостные лица людей, которые после моего ответа развеселились еще больше.
Потом я узнал, что Кокань – это сказочная страна изобилия во французском фольклоре. Эта стихотворная сказка была весьма популярной среди простого народа. Страна винных рек и деревьев, на которых растут пироги, где все наоборот, там за труд наказывают, а за безделье платят деньги. Рассказ об этой стране ведется от лица человека, побывавшего в ней, но потом он ушел, а когда захотел вернуться, то не смог найти дорогу назад.
– Посмеялись и хватит! – недовольно прикрикнул на работников купец с бородкой, а затем снова меня спросил: – А кто ты по вере, незнакомец?
В ответ я достал из-под одежды крестик и продемонстрировал его народу.
– Добрый католик, – заверил я людей, чтобы исключить любые сомнения в этой области, так как мне не нужно было звание еретика и знакомство с инквизиторами. Хотя мое поспешное заявление полностью противоречило моим словам об отсутствии памяти, на это просто никто не обратил внимания. Даже начальник охраны, Франсуа, не насторожился, хотя по роду его службы именно он должен проявлять подозрительность к чужакам.
У меня были опасения, что люди при виде незнакомца насторожатся и будут сторониться, но вместо этого они приняли меня к себе, как приятеля, которого давно не видели. Они, совершенно не стесняясь, обсуждали меня, при этом отпуская грубые, но беззлобные, шуточки в мой адрес. Их простота, наивность и какая-то детская радость меня немало удивили. Насколько можно было судить по сложившейся ситуации, на данный момент я представлял для них театр одного актера. Оно и понятно. Долгая дорога, скука – а тут бац! – и повстречался им непонятный и смешной человек. В отличие от них, я, наоборот, напрягся: в моих словах не было ни связи, ни логики, а эти люди все воспринимали