запрокинув голову. В такой позе его и вынесло в открытый дверной проем. Донесся только испуганный вскрик, приглушенный звук удара от приземления на траву, а затем – комментарий, в котором цензурными были только слово «бабье» и разные соединительные частицы.
– Так, хватит! – рявкнул волхв и, уставив посох на окончательно разошедшуюся старуху, начал бормотать заклинания. Баба Яга испуганно взвизгнула, прикрыла голову руками:
– Ой, не надо, соколик! Прости, больше не буду!
– Каррр!!! – донесся ехидный голос снаружи.
– Злостный поклеп! Мы, женщины, никогда не обманываем! – искренне возмутилась ведьма.
– Карррр!!! – теперь в голосе ворона отчетливо различался глумливый хохот.
– И где ты так выражаться научился, черт пернатый?! – ахнула Баба Яга, побагровев от возмущения.
– А что, он неправду сказал? – хохотнул волхв, опустив посох. – Действительно, вы, бабы, особый народ! Сами выдумываете, сами и верите.
– Ох, страшная это вещь, мужская солидарность! – пригорюнилась старая карга. – Два кобеля всегда найдут общий язык, даже если один – в перьях…
– Ну, так что, мы договорились? – улыбнулся муж. – Скандалить, шуметь, грозить не будешь?
– Не буду, – вздохнула жена.
– Вот и умни…
Договорить волхв не успел. Вместо него это сделала ведьма:
– Будем вдвоем спасать Русь-матушку! Коли уж над ней опять опасность нависла.
– Вот тут надобно ненадолго вернуться в прошлое и дать пояснения. Дабы у читателей обоего пола не возникло мысли, что у летописца, образно говоря, то ли «крыша поехала», то ли он над ними насмехается.
После возвращения из похода в тугарские степи, обернувшегося сменой власти и заключением вечного мира, бедолага волхв, против ожидания, навлек на себя насмешки собратьев. Каким-то образом всем стали известны его похождения и блуждания между эпохами, под воздействием сушеных мухоморов. А главное – то, что совершил он, нанюхавшись белого порошка, принесенного окаянным Лесовичком…
Как с нескрываемой горечью и обидой говорил много-много лет спустя один овцевод из далекой Скотской земли: «Когда я в одиночку построил мост через ручей, чтобы всем жителям деревни было удобно ходить в лес за хворостом, никто даже „спасибо“ не сказал. Когда я уплатил долг бедной вдовы, чтобы ее с тремя малютками не выгнали из дома на улицу, ни один не сказал: „какой ты молодчина!“ Когда я внес самый большой вклад на ремонт церкви, никто не произнес доброго слова. Но стоило один-единственный раз напиться до беспамятства и спутать овцу с бабой…»
Бедный волхв краснел, кипел и пузырился. Он устал отбиваться от назойливых расспросов типа: «ну, и кто был лучше, молодица, или старуха?» А уж шутливые намеки, что теперь он, как порядочный человек, просто обязан жениться на Бабе Яге, приводили его в неистовство. Собратья же, видя, как он злится, продолжали подзуживать его с удвоенным усердием… Увы, иной раз и мудрый волшебник ведет себя не лучше глупого мальчишки!
И