задерживать её долгими разговорами. Поговорить по-серьёзному о её зачастивших в последнее время кошмарах можно утром, когда матушка будет бодра и полна сил, а не усталая и слабая, как сейчас.
Как только дверь закрылась и шаги уходящей Фриды затихли, А’Ллайс поднялась с кровати и направилась к большому резному шкафу, выполненному из дорогой древесины. Отперев этот исполин, она просунула морщинистые руки вглубь и одновременно нажала на несколько секретных кнопок. Почти бесшумно заработали скрытые механизмы, и задняя стенка шкафа поднялась вверх, открывая доступ к тайнику.
А’Ллайс смотрела на старенький, потрёпанный службой и временем, но всё ещё пригодный для ношения китель вооружённых сил Рэйландского Райха: серо-зелёная, с красной каёмкой и оловянными пуговицами полевая версия для использования на маршах и боевых столкновениях. В этом кителе А’Ллайс прошла всю войну, и он стал для неё одним из неких «символов» своей принадлежности не только к офицерскому составу, но и ко всей армии в целом.
Рядом с кителем в чёрных ножнах покоилась наградная офицерская сабля – длинная, изогнутая, с покрытой серебром рукоятью и дарственной надписью на клинке «От Фатерлянда». По соседству с саблей в кожаной кобуре находилось ещё одно наградное оружие – самозарядный пистолет: безотказная, хоть и немного громоздкая карманная артиллерия, рассчитанная на десять патронов, имеющая возможность присоединить приклад и более длинный ствол для трансформации пистолета в самый настоящий карабин.
Под оружием внутри шёлкового свёртка находилось несколько орденов и наград, врученных А’Ллайс за успехи на службе и фронте. Фактически, их здесь быть не должно, как и оружия, ведь после пары «неприятных» инцидентов, произошедших пару десятилетий назад, всё это по закону должны были отнять. Но бывший офицер заявила об их потере и, не желая долго разбираться с этим вопросом, местные власти пошли на уступки перед ветераном и «закрыли глаза»…
А вот и самая дорогая для А’Ллайс вещь – парадная офицерская фуражка с чёрным козырьком и искусственным рубином в обрамлении золотого венка. Та самая, которую ей вручили при окончании офицерской академии в Рэйнбурге, столице Рэйландского Райха. Для А’Ллайс это не просто головной убор, а самая настоящая драгоценность, которую она бережно хранит с момента получения и по сей день. Правда, во время войны она носила полевую версию данной фуражки, которая почти не отличалась от обычных солдатских шапок-бескозырок.
Однако сейчас офицера интересовали не вещи, в которых она прошагала всю войну, а покоящийся на самом дне сундука пожелтевший конверт. Намереваясь его открыть, А’Ллайс взялась за край бумажного прямоугольника… как вдруг по её лицу заскользили крохотные слезинки. Грубо вытерев проступившие слёзы рукавом, А’Ллайс не решилась закончить начатое и отложила конверт на стол.
С трудом преодолев дрожание рук и сбитое дыхание, пожилая женщина переоделась в чёрно-фиолетовое платье, тёмные брюки и