о как язык могуч!
И как полны слова огня:
"Пожалуйста, прости меня! "
– И спало зло волшебных чар, -
Он человеком закричал.
Опять цветут цветы в саду.
И гости в дивный сад идут.
И вновь гремит роскошный бал.
И лорд там тоже танцевал.
И лишь в саду чуть слышный плач.
Там деву каменную прячут.
Фонтан в заросшем уголке.
Слеза стекает по щеке.
Ведь не придут её спасти.
За всё приходится платить.
Свою свободу отдала
Тому, кто – воплощенье зла,
Слова заветные украл,
Ведь он их никогда не знал,
И не раскаялся ничуть.
И ей останется – уснуть.
Там где-то
Там где-то, наверно, идет дождь.
В Нью-Йорке или даже в Шанхае.
И, подставляя лицо, ты ждешь,
Когда он тебя приласкает.
Дождь другой, это тебе не я.
Остер, но, вероятно, нежнее.
Хотя, может так же разят
Капли на мокрой аллее.
На аллее утраченных грез,
В парке моем распятых иллюзий.
Там паровозик детишек привёз,
И те хохочут до коликов в пузе.
Мы не дети, у нас сложней.
Сами себе барьеры и ранги,
Ты уехал, там дождь нежней,
Освобожденный мой Джанго.
Как живется в чужом краю?
А женщины там какие?
А я вот колыбельную пою.
У сына глаза твои, золотые.
Алтарь
В доме ведьмы лесной одуряюще пахнет мятой,
И трёхцветная кошка беззаботно спит на крылечке.
Завивается дым из трубы все в колечки, колечки.
И танцуют в печи развеселые бесенята.
Глаз у ведьмы дурной: один серый, другой же карий.
Мужики как один говорят, что ведьма красива.
А в саду у нее клонит ветви плакучая ива*.
Да и свечи к утру изойдут в слезах и в угаре.
Не боится людей, но не строит ни с кем отношенья.
Не меняют на пса, приручившие дикого волка.
Как в светлице иконы, есть у ведьмы особая полка.
Там две вещи: платок и серебряный крестик на шею.
Губы помнят тепло и слова, что сказал на прощанье:
– Я вернусь, только жди, мне нужна твоя женская вера.
Но минули с тех пор, да не годы, скорее уж эра,
Между ними дожди, неисполненное обещанье.
Ходят люди просить, и исполнила просьб немало.
Кому денег, любви, но разумные просят здоровья.
Просьбы их на бумаге, бумагу кладет в изголовье,
После всех этих лет подушка каленою стала
И всего им дадут, наверху ее просьбы услышат,
Только раз для себя, для себя хлопотать ТАМ посмела,
Когда ей на телеге привезли его бренное тело,
Выла так, что подумали: ведьма поехала крышей.
Так нелепо и глупо, что другим всё по просьбе дается,
А