людей верит в Бога, но немного таких, которым верит Бог.
Кто приносит жертву от неправедного стяжания, того приношение насмешливое, и дары беззаконных неблагоугодны. Не благоволит Всевышний к приношениям нечестивых и множество жертв не умилостивится о грехах их.
К чему Мне множество жертв ваших? говорит Господь. Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота; и крови тельцов, и агнцев, и козлов не хочу.
Не носите больше даров тщетных; курение отвратительно для Меня; новомесячий и суббот, праздничных собраний не могу терпеть: беззаконие и празднование.
И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови.
Что пользы, братья мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? Может ли эта вера спасти его?
Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: «Идите с миром, грейтесь и питайтесь», но не даст им потребного для тела: что пользы?
Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе.
Брат с сестрой на свете жили, брат богат, сестра бедна. И она у брата хлеба попросила.
Закричал брат исступленно: «Замолчи, оставь свой бред! Членов высокой палаты к себе я пригласил на обед!
Будут довольны почтенные гости, надолго запомнят меня, суп горячий из Парижа, ананасы, трюфели им предоставлю я!».
И, не сказав ни слова, сестра домой ушла. Легла на тюфяк из соломы и в тот же день умерла.
Никто не минует смерти, бежать от нее бесплодно, умрет во дворце вельможа и нищий в углу холодном.
И вот уже скряга злобный почувствовал свой недуг, к нотариусу за духовной бросились трое слуг.
Огромные богатства он церкви завещал, миссионеров братству все ценности отдал.
Собор святого Стефана набожный скупец не забыл: из лучшего металла он колокол отлил.
И колокол тот могучий с утра до вечера бил, с таким надрывным стоном, как будто бы рухнул мир.
На катафалк роскошный слуги поставили гроб. Средь страусовых перьев видны были нос и лоб.
Почетные граждане устроили здесь свой пост, и пышных карет с гербами за ними тянулся хвост.
Отсутствовал лишь тот, кто охотно ананасы и трюфели ел, от несваренья желудка и прочего недавно он околел.
На Страшном Суде меня спросят не о молитвах и поклонах, а о том, накормила ли я голодных.
А Бога мы молить и кланяться умели.
Не мало нужд: беда или страда,
В купели крестимся, не видя, что в купели
Дрожит от холода та самая звезда.
Нигде прямо не сказано в Священном писании, что для спасения души необходимо морить себя голодом, делать многочисленные поклоны, носить вериги и предпринимать тому подобные