журналистами, которые в поисках сенсации так интерпретируют сообщения ученых, что обыватель получает их в виде порции десерта, как панацею от всех бед или как сценарий фильма ужасов.
К великой радости «зеленых», антиглобалистов и других возмутителей спокойствия, бросающих в толпу очередные протесты, общество всегда против ужасов, и конечно, оно пойдет на баррикады протестовать и громить не абстрактное небо, а конкретный близлежащий «Макдоналдс». Положительные же известия обыватель принимает, как само собой разумеющееся, как опеку Бога – мол, не зря же мы обращаемся к нему с молитвами!
Мораль не только многолика – к ней апеллируют все без исключения. Она еще и легко изменяет форму, подобно воде в сосуде: каждый ее использует для своей выгоды, подгоняя под свои личные интересы и ситуации. Постоянно изменяясь, она остается, тем не менее, инфантильной, в основе своей догматичной и косной, с величайшим трудом приспосабливаясь к окружающей действительности. Это позволяет человечеству пронести сквозь столетия преемственность и неизмененные, не искаженные бесконечными катастрофами, критерии и идеалы, определяющие классические принципы взаимоотношений и сосуществования полов, рас, поколений.
Мораль всегда искала общий язык с законом. То, что было нормой в одном столетии, может считаться вопиющим преступлением в другом, и наоборот. Около 200 лет назад кровопускание посредством пиявок считалось первой помощью. В результате подобного лечения больные туберкулезом умирали от потери крови, но это фактически убийство было оправдано невежеством. Сегодня то же действо квалифицировалось бы как умышленное убийство. В Германии ученые, клонировавшие овцу, могли быть приговорены к 5 годам тюрьмы, а в Англии до недавнего времени даже к 10. В Америке же они нашли пламенное признание, позволив моментально пройти, вместе с территориальными границами, путь от «уголовников» до «заслуженных ученых».
Сто лет назад доктор Альцгеймер и его работы в области изучения головного мозга подвергались остракизму, насмешкам, замалчиванию. Аморальность своего коллеги ученые-врачи видели уже в самом факте рассечения мозга умерших людей. Когда он впервые, в ноябре 1906 г., на заседании психиатров юго-западной Германии в присутствии почти сотни специалистов-коллег сделал доклад о результатах своих работ, ученые восприняли его сообщение как оскорбление основ врачебной этики, и даже не критика была доктору ответом, а гнетущая тишина. Научная литература тоже ни одним словом не обмолвилась о великом открытии. Сегодня на лечение этого заболевания, названного в честь его открывателя болезнью Альцгеймера (БА), занимающего четвертое место по количеству летальных исходов, тратятся гигантские средства, и это полностью отвечает моральной потребности времени.
Человечество, в соответствии со своей современной моралью, осыпает благодарностями и наградами ученых