Крепким захватом тот меня бросил через бедро, а после начал брать на удушающий. Как освобождаться от этого приема я знал, но слабое тело не располагало достаточными ресурсами.
Меня спасла мать, что выскочила из кухни, а после схватилась за веник. Ну тот, которым обычно валенки от снега отряхивали… и принялась лупить нас.
– Все, все, сдаюсь! – прокричал отец и выпустил меня из своей мертвой, как у бульдога, хватки, а после оттолкнул.
Ну и семейка мне попалась! Мать еще с полминуты награждала обоих нас щедрыми ударами, а мы покорно прикрывали голову и терпели. Веник тем временем окрасился в красный цвет, после многократного прилета по сочащейся жизненными соками голове отца. Меня измазало в крови. Тут то я и понял, что женщина она добрая, но доводить её не стоит.
– Клавдия, успокойся! – строго произнес отец и юрко поймал орудие домохозяйки, зажав его меж перчаток. – Все уже! Посостязались. Жрать хочу, что там такое вкусное приготовила?
Суровый взгляд отца вывел из боевого ража Клавдию.
– Суп с картошкой. Ты хлеб купил? – Спросила она, как ни в чем не бывало. Даже не запыхалась.
– Не купил. Слышала, что в ресторанах в суп кладут сухари? Так что сегодня ужинаем по-модному. Ну, иди накрывай стол, чего ждешь? А Славик мне пока пластырь наклеит.
Я поднялся на ноги, тело внезапно охватил мандраж. Меня люто трясло, и ничего я не мог с этим поделать. Такое состояние во время боевой задачи зачастую приравнивалось к смерти не только себя, но и соратников. И только сейчас пришло мерзкое осознание того, что уровень духовитости Славика находится едва ли не в минусах. Трус, одним словом.
Дух, мана, прана, ци – мистическую энергию тайных возможностей в разных культурах называли по-разному. Радовало хотя бы то, что Вячеслав обладал даром, или, иначе говоря, возможностью стать ведуном. Это прекрасно чувствовалось нутром. Большинство людей обделены перспективой обладать магическими навыками. Хотя было бы странно, если бы могущественная реликвия, которая далась нам ценой смерти десятков элитных бойцов, переселила меня в тело обычного человека, а не обладателя потусторонних сил.
Из раздумий вывел бархатистый, мурчащий и довольный, как у сытого кота, голос бати, что уже успел протрезветь.
– Сла-а-авик, пойдем умоемся, а потом ты мне дырку на башке заштопаешь… ну хулиган, а-а-а? – сказал отец, после чего довольно рассмеялся и похлопал меня по плечу.
Мандраж моментально спал. Куда я вообще попал? Отец рад тому, что забрызгал кровью квартиру, пытался побить сына. А не одержимый ли он? Тут я насторожился. Одержимыми называли маньяков, серийных убийц и прочих лиц, жаждущих человеческих мук. Нечестивцы испытывали эйфорию, когда проводили пытки да истязали жертв долгими днями. При этом по максимуму поддерживали жизнь в страдающем, с целью продлить себе удовольствие. Питались страхом и отчаянием бедолаг. Обычно такими становятся по воле сильных темных ведунов, или случайно, самостоятельно, от крайне горькой жизни. Среди прочих способов