Дыши, Жнец тебя побери! Ты должен привыкнуть к ней.
Если бы только это было возможно! Он не мог сделать ни одного движения. Агония парализовала всё тело. Ни вздоха, ни вскрика. Только красная пелена, застилающая собой весь обзор, и кипящая в груди боль.
– Расслабься же, ну? – не унималась Клатрис. – Прими! Это часть тебя, не отталкивай её. Вдох!
Бадвард судорожно втянул воздух сквозь стиснутые зубы, и огонь из груди хлынул в руки и ноги, обжигая их. Демоница прытко соскочила с него. Освобождённый от её хватки, он сполз на землю, не в силах контролировать собственное тело. Кости точно ломались изнутри. Мышцы дрожали, кожу кололо.
Охотник опустил голову, тяжело закашлявшись, и только тогда увидел собственные руки. И не узнал их.
Они больше напоминали лапы ящера, с острыми когтями на длинных пальцах. Он настолько впечатлился, что даже забыл о боли. Так и стоял на четвереньках, рассматривая себя. Потом сел и опустил взгляд.
На нём больше не было одежды, а всё тело, увеличившееся в размерах, покрывала чешуя. Чёрная, с алыми подпалинами на боках. Бадвард осторожно прикоснулся к лицу и нащупал ряды острых клыков во рту, который мог открыть куда шире, чем раньше. Кожа была грубой даже там, где не обрастала чешуёй, и местами выступала шипами.
– А ты упрямый, так себе самому сопротивляться, – произнесла Клатрис, наблюдая, как охотник обследует пальцами изогнутые рога на голове.
Он попытался ответить, но получилось только низко зарычать.
– Попей из ручья, станет легче.
Бадвард неторопливо поднялся на задние лапы, похожие на волчьи, и двинулся к берегу. Идти было непривычно. Тело казалось тяжёлым и неповоротливым. И в то же время в нём ощущалась такая сила, какая ему никогда и не снилась.
– Люди, – фыркнула демоница, когда он, опустившись на колени, попытался зачерпнуть воду рукой из ручья. – У тебя больше нет губ! Морду опусти в поток и пей. Великий Творец, вот к чему я такая альтруистка?
Вода больше не казалась Бадварду затхлой. В ней были вкус и свежесть, как в горных ручьях по весне. Утолив жажду, он почувствовал себя значительно лучше.
– Та-а-а э-э-э, – змеиный язык оказался куда длиннее человеческого и не хотел воспроизводить привычные слова. Пришлось говорить медленнее, растягивая звуки. – Я – де-е-емон?
Голос тоже изменился, стал значительно ниже и мощнее. С таким можно было бы и со Жнецом в крике на спор потягаться.
– Увы, нет, – возразила Клатрис. – Это твоя проявленная ипостась в мире духов. Что-то вроде театрального костюма. Ты в театре-то бывал? Хорошо. Снимешь маску, вернёшься к своему человеческому облику. Подожди! Не торопись. Дай себе время немного привыкнуть.
– А оде-е-ежда?
– Снова окажется на тебе. Это астральная трансформация. Полная смена облика без вульгарных метаморфоз смертного мира. Успеваешь за мной?
– Да, – он подошёл к кости, на которой они сидели, и провёл по ней когтями. Поверхность раскрошилась, будто сахарная. Демоница с умилением наблюдала