ж, Рубикон перейден с верой, что право на силу есть, прежде всего, моральное право.
Блок информации первый
«Аристокрация духа», или Имя, приравненное к титулу
I. «Изъявляли свое неудовольствие даже с некоторым негодованием…»
• «Говорят, что Солон (между 640 и 635 – ок. 559 до н. э.) по просьбе лидийского царя Креза приехал к нему в Сарды. Проходя по дворцу и видя множество придворных в богатых нарядах, важно расхаживающих по комнатам, Солон каждого принимал за Креза, пока, наконец, его не привели к самому Крезу. На том было надето большинство из его драгоценностей. Но Солон ни словом, ни действием не выразил своего восхищения. Царя это задело. Он приказал открыть для гостя все свои сокровищницы, потом провести его по покоям и показать всю роскошную обстановку. Но Солон смотрел на все с презрением. Когда осмотр был окончен и Солона привели к Крезу, царь обратился к нему с вопросом, знает ли он человека, счастливее его, Креза? Солон отвечал, что знает такого человека: это его согражданин Тепл. И рассказал, что Тепл был храбрым воином, имел много детей и погиб за Отечество. Солон показался Крезу чудаком и грубияном. «А нас, – воскликнул Крез с гневом, – ты не ставишь совсем в число людей счастливых?» На что Солон ответил: «Царь Лидийский! В жизни бывают всякие превратности. И завтра все может перемениться. А называть счастливым человека при жизни, пока он еще подвержен опасностям, – это все равно, что провозглашать победителем и величать венком атлета, еще не кончившего состязание: это дело неверное, лишенное всякого смысла. Поэтому мы, эллины, считаем, что нельзя назвать счастливым человека до конца его жизни». После этих слов Солон удалился; Креза он обидел, но не образумил…» (из книги П. Таранова «Философия сорока пяти поколений», Россия, 1999 г.).
• «Установление власти «тридцати» в Афинах (в 404 г. до н. э.) и их тираническую расправу над неугодными гражданами Сократ (ок.470–399 до н. э.) встретил резко критически. Имея в виду участившиеся при правлении «тридцати» казни, Сократ в одной из бесед заметил, что для него «кажется странным, если человек, взявшись быть пастухом стада коров и убавляя и ухудшая их, не сознает, что он плохой пастух; но что еще более для него странно, если человек, взявшись быть начальником в государстве и убавляя и ухудшая граждан, не стыдится этого и не сознает, что он плохой начальник». Доносчики довели слова Сократа до верхушки нового правления – Крития и Харикла. Последние вызвали дерзкого и словоохотливого старца (Сократу к этому времени было уже 65 лет) и напомнили ему свой закон, запрещавший вести беседы с юношеством. Сократ в иронической манере спросил, можно ли уточнить содержание запрета. Критий и Харикл согласились дать ему соответствующие разъяснения, и между ними состоялась прелюбопытная беседа, в ходе которой Сократ припер к стенке тиранов, заставив их скинуть маску законников и прибегнуть к прямым угрозам… Харикл, рассердившись, сказал: «Сократ, ты не понимаешь, мы предписываем тебе вовсе не вести бесед с молодыми