головой так, словно вела внутренний диалог, в котором очевидно проигрывала.
Принесли еду. За нашим столиком воцарилось молчание. Вечер опустился на город, буднично зажигая свет в домах и на улицах, совсем не подозревая, что он – главный страх большинства из тех, у кого разбито сердце. «– Не люблю вечер», – произнесла я, чувствуя, как третий бокал Пино Нуар развязывает мне язык. Марта удивленно посмотрела на меня.
– Как-то по-особенному остро ощущается одиночество, – добавила я, облокачиваясь на спинку кресла.
– Ты не одна, – осторожно возразила Марта, покачав головой. Я улыбнулась в ответ, не решаясь что-либо добавить. За окном совсем стемнело. Внутри зажгли крупные белые лампы, стоящие у каждого столика, от чего наши отражения, искаженные и тусклые, проявились в окне. Строгим взглядом я смотрела на себя, порицая внутри за излишнюю худобу и пустой блуждающий взгляд, такой несвойственный девушкам моего возраста. «Мы все несчастны, но каждый по-своему»: подумала я, делая глоток вина и множа внутри себя какую-то странную и пугающую скорбь.
– Что ты делала все эти дни? – спросила Марта, отвлекаясь от тягостных мыслей и поддаваясь своему обычному жизнелюбию.
– Гуляла, – отрешенно протянула я, а затем осторожно добавила, – познакомилась с официантом в Cafe. При этих словах на моем лице появилась еле заметная улыбка, которую Марта не упустила из вида.
– С кем? – переспросила Марта, игриво улыбаясь.
– Знаешь, мне уже давно не было так спокойно и хорошо рядом с человеком. С ним я чувствовала себя как будто лучше. По правде сказать, большее, что может сделать один человек для другого, так это позволить ему быть лучше, чем тот есть на самом деле.
– Ты что же в него влюбилась? – воскликнула подруга, настолько серьезно, насколько это было возможно. Я посмотрела Марте в глаза и замотала головой, слишком нарочито для правды. Она сощурила глаза, как бы подозревая меня.
– Нет, – ответила я, водя пальцем по кромке бокала. – За это тоже ему спасибо.
Вернувшись домой около двенадцати, мы разошлись по своим комнатам. Каждой из нас было о чем подумать, и мы более не хотели лишать друг друга этого права. Марта даже не догадывалась о том, насколько ее подозрения лишены всякого смысла. «Смогу ли я еще когда-нибудь полюбить?»: думала я перед сном и не находила утвердительного ответа.
«Доброе утро, туманный город»: произнесла я про себя, стоя на балконе у отрытого окна и наблюдая, как светло-серебристый дым растворяется в холодном воздухе. Ветки деревьев мягко покачивались на ветру, роняя багровые листья на тротуар. Марта вышла ко мне. Она мягко улыбнулась и подкурила, устремляя взор куда-то далеко. Намного дальше, чем может видеть человеческий взгляд.
– Должно быть, ты приняла правильное решение? – поинтересовалась я. Марта развернулась ко мне. Ее глаза блестели, а лицо озаряла довольная гримаса.
– Я буду бороться, – воодушевленно воскликнула Марта. Я удивленно