В. фон Рейхенау, считалась в вермахте одной из лучших, ее называли «победительницей столиц» – в мае 1940 г. ее войска первыми вошли в Брюссель, а в июне того же года они маршировали уже в Париже. Ударную силу группы армий «Юг» составляла 1-я танковая группа генерал-полковника Г. фон Клейста, насчитывавшая пять танковых и четыре моторизованные дивизии. В мае 1940 г. именно танковые дивизии Клейста прорвали линию Мажино у Седана и вышли к побережью Ла-Манша, отрезав английский экспедиционный корпус. Стяжавшие в Западной Европе столь громкую славу, дивизии противника мечтали добиться еще больших успехов на востоке.
Какими оказались для Рокоссовского первые часы Великой Отечественной войны? Он вспоминал, что около четырех часов утра 22 июня дежурный по штабу 9-го механизированного корпуса принес телефонограмму из штаба 5-й армии: вскрыть особый секретный оперативный пакет. Сделать это можно было только по распоряжению председателя Совнаркома СССР или наркома обороны. В телефонограмме же стояла подпись заместителя начальника оперативного отдела штаба армии. Рокоссовский приказал дежурному уточнить достоверность депеши в округе, в армии и в наркомате обороны. Затем вызвал начальника штаба корпуса генерала А. Г. Маслова, заместителя командира корпуса по политической части бригадного комиссара Д. Г. Каменева и начальника Особого отдела. Вскоре дежурный доложил, что связь с наркоматом обороны, округом и штабом армии нарушена. После непродолжительного совещания было решено взять на себя ответственность и вскрыть пакет.
В директиве требовалось немедленно привести корпус в боевую готовность и выступить в направлении Ровно, Луцк, Ковель. «Содержание его (пакета. – Авт.) подгонялось под механизированный корпус, – отмечал впоследствии Рокоссовский, – закончивший период формирования и обеспеченный всем, что положено иметь ему как боевому соединению. А поскольку он находился только в первой, то есть начальной, стадии формирования, то как Генеральным штабом, так и командованием округа должно было быть предусмотрено и его соответствующее место на случай войны. Но в таком состоянии оказался не только 9-й мк, но и 19-й, 22-й да и другие, кроме 4-го и 8-го, которые начали формирование значительно раньше и были более-менее способны вступить в бой. Они к тому же имели в своем составе и новые танки Т-34 и КВ[154]». И далее Константин Константинович пишет: «Но о чем думали те, кто составлял подобные директивы, вкладывая их в оперативные пакеты и сохраняя за семью замками? Ведь их распоряжения были явно нереальными. Зная об этом, они все же их отдавали, преследуя, уверен, цель оправдать себя в будущем, ссылаясь на то, что приказ для «решительных» действий таким-то войскам (соединениям) ими был отдан. Их не беспокоило, что такой приказ – посылка мехкорпусов на истребление. Погибали в неравном бою хорошие танкистские кадры, самоотверженно исполняя в боях роль пехоты[155]».
Эти рассуждения Рокоссовского относятся