Рыбаков). «Избранное» сделано с любовью и неслучайными людьми: автор проекта – Нонна Скегина, составители – Нелли Исмаилова, Юрий Фридштейн, Вилена Шац (составитель научного аппарата – Ф. Крымко). Новые книги часто рассыпаются в руках читателя в прямом и переносном смысле. Эти – нет, и дело не только в твердой обложке. Трехтомник хорошо придуман. (Не успеешь задать себе вопрос: «А как же эта статья? А где же та?», как и «та», и «эта» обнаруживаются.) Трехтомник гармоничен. Форма и суть его равновесны, что редкость сегодня, когда и в жизни, и в творчестве многое строится на «игре» и «контрасте» (информации и ее толкования, внутреннего и внешнего, текста и заголовка, пафоса слов и интонационной иронии). Блестящей кажется идея художника Дмитрия Крымова, сына Натальи Анатольевны, оформить книги точно так, как в 1993 году он оформил четырехтомник отца, Анатолия Эфроса. Идея театральная: веселая, несмотря на печаль общих потерь, остроумная и невероятно трогательная. Теперь эти семь приземистых томиков (даже формат у них какой-то домашний) встанут на книжной полке рядом, и Крымова займет место там, где, думаю, ей было бы приятно. Лучшее из написанного ею в газетах и журналах, книгах и сборниках – вперемешку, но не противореча одно другому – организовано по временному признаку. Прочитанное насквозь, оно легко соединяется в «книгу, которую пишешь всегда» (Н. Крымова). В томе первом представлены 1958–1971 годы, начиная с первых статей молодого критика. В томе втором отражена театральная ситуация 1972–1986 годов, в томе третьем – 1987–1999 годов. «Изюминка» первого тома – главы из книги «Имена», которая и дала название трехтомнику. Центр тома второго – последняя глава (трагическая, очень личная) из книги о чтеце и актере Владимире Яхонтове, отчего весь том (крупные портреты Владимира Высоцкого, Алексея Арбузова, Адольфа Шапиро и т. д.) приобретает эпический характер. Третий том начинается отрывком из книги «Любите ли вы театр?». Книга вышла в 1987 году, читали ее тогда все. Однако отрывок, «сшитый» из лирических отступлений той старой книги, сегодня читаешь будто заново, неожиданно принимаешь куда ближе к сердцу. Вдруг осознаешь как очень крымовский ответ «оттуда» нам на все еще (а может быть, всегда) болезненный вопрос – что такое «театральный критик». Зачем он нужен и нужен ли вообще человек, о котором в театре судят обычно зло и говорят, что он ничего не умеет делать сам, потому и берется судить других. Написанные почти 20 лет назад, эти строчки сейчас не то чтобы вселяют оптимизм, но возвращают самообладание. Возвращается ясность, проясняется цель. Можешь – живи по своим правилам, хочешь – живи по чужим, но не оправдывай себя тем, что «не мы такие, а жизнь такая». «Говорят, критик должен быть беспристрастным. Признаться, мне кажется, что в критике беспристрастности вообще нет и быть не может – даже у тех, кто уверен, что ею обладает. Зачем отказываться от своих художественных привязанностей и вкусов? Не лучше ли позаботиться о том, чтобы эти привязанности были глубокими, серьезными, а вкус – безукоризненным? И то и другое – в возможностях человека <…> в чувстве разочарования, если уж оно возникло, имеет
