Европе. Чьи-то сердца, конечно, грызла черная зависть, у кого-то сжимались кулаки от затаенной обиды (начиная с VIII в. до н. э. случались и восстания). Но в сборнике древних китайских песен «Шицзин» (подготовленном позднее Конфуцием) читаем такие строки:
Пусть дождь сначала оросит поле гун,
А затем уж и наши поля сы.
Поля сы – это «колодезные» поля крестьян, а поле гун – то, урожай с которого шел князю или следующему по старшинству владетелю (такие уже появлялись). Сознательные они люди, китайские крестьяне. Хотя жилось им, надо думать, нелегко. Как везде нелегко живется крестьянам, тем более в зоне негарантированного земледелия, тем более в бассейне Хуанхэ – реки с большими причудами.
Монета эпохи Чжоу
Работать приходилось не только на земле. Во всех хозяйствах выращивали тутовые деревья для прокорма ненасытного шелкопряда, и во всех домах женщины ткали шелка. Те, что оставляли себе, красили в черный или желтый цвета, те, что предназначались господину, – в красный. Несколько дней в году надо было отработать на господском дворе (это помимо работы на господском поле) – подремонтировать дом, навить веревок. Еще несколько дней – на общих работах: рытье и чистке каналов, сооружении и ремонте запруд. Надо было бороться с лисами – они были серьезной головной болью. Один зимний месяц посвящался военной подготовке – тоже насущная необходимость. Многим приходилось ходить на войну, воевать в качестве пехотинцев. Строки из «Шицзин»:
На службе царю я усерден, солдат.
Я просо не сеял, забросил свой сад.
Мои старики без опоры[1].
Но там же:
Если пойдешь, государь, сам ты стезею добра,
Люди с тобою пойдут, сгинут и злоба, и гнев.
Главным жизненным предназначением знати была, конечно же, война. Как знать к ней готовилась – мы уже знаем на примере шанских аристократов. Важнейшим делом было и участие в религиозных и дворцовых церемониях. С одной стороны, это было общественное служение, сложное и ответственное. С другой – исполнение ритуалов существенно влияло на участвующего в них человека. Аристократическое чувство собственной значимости принимало еще и религиозный характер. Вырабатывалась определенная пластика движений, церемонным становилось даже повседневное общение.
Зарождалось то, что много позднее в Европе было названо куртуазностью. Молодые аристократы упражнялись в танцах, в переложении стихов на музыку. Игра на музыкальном инструменте (обычно это была лютня) считалась занятием, достойным молодого человека. На различные торжества приглашали профессиональных музыкантов, в богатых домах их держали постоянно. Эти люди нередко были слепыми, но могли иметь высокий официальный ранг и вообще их занятие считалось почетным (не путать с музицированием куртизанок).
Совместное времяпрепровождение немало способствовало сплочению