наполняться тем самым презрением, о котором говорилось в тексте присяги. И когда стало совсем невыносимо, я принял решение, вспоминая о котором и сейчас улыбаюсь.
В общем, пришел я в консульство Китайской Народной Республики, что на Васильевском острове, вызвал клерка, и говорю: «Я хочу вступить в Коммунистическую партию Китая».
У клерка восточный разрез глаз превратился в базедову выпуклость.
«Чифо?» – переспросил он. Я повторил. Минут 20 он пытался взять в толк, что за сумасшедший с ним говорит, а когда пришел в себя, сунул мне лист бумаги и предложил написать.
Ну, я и написал. Написал, что тошно мне от предательства, что невмоготу от творящейся гадости. Что партию мою запретили ее же руководители, а я не понимаю мотивов их шевелений. Что страну разваливают те, кто должен беречь ее как собственное дитя… Короче, излил душу. А выводом написал прошение принять меня в компартию Китая, потому как в ней за такие вещи прилюдно расстреливают, а за попытку устроить в стране кавардак давят танками на площади Таньанмынь.
Клерк попросил меня зайти через неделю.
Я зашел. Принимал меня уже другой клерк. Поважнее прошлого. Он произнес речь о том, что разделяет мои чувства. А потом сказал, что принять меня в китайскую партию нельзя. Потому что нет у этой партии института иностранного членства.
На том и расстались.
Я рассказал эту историю своему учителю древнегреческого языка, ныне покойному Никите Виссарионовичу Шебалину. Он рассмеялся и ответил: «И правильно сделали, что не приняли. У них своих миллионы, зачем им наши то еще?»
Тут-то я и прозрел.32
Сын профессора Московской консерватории и Народного артиста РСФСР, лауреата двух Сталинских премий первой степени (1943, 1947) Виссариона и внук преподавателя математики Омской гимназии Якова Васильевича Шебалина Никита был хорошим учителем.
Как сейчас помню сентябрь 1990 года. Первое занятие у группы студентов, зачисленных на I курс филологического факультета ЛГУ по кафедре Классической филологии. Предмет – древнегреческий язык. Занятие ведет Никита Виссарионович Шебалин.
Студенты рассаживаются в аудитории. Никита Виссарионович стоит у окна задумчивый и, выдержав паузу, говорит:
– Осень. Все простужены на факультете. А вот в Древней Греции простуда была редкостью. Почему?
Первокурсники замерли…
– Черт знает, почему древние греки не простужались?
Шебалин выдержал паузу и громко ответил, резко повернувшись к студентам:
– Да потому что чеснок постоянно ели! Жрали чеснок регулярно – потому и не простужались! Вот и вы ешьте чеснок! И не будете болеть простудой! Как древние греки будете здоровы. Как Платон, Аристотель и Ксенофонт!
Напряжение, присутствовавшее в первокурсниках, мгновенно исчезло. Ведь между студентами и Аристотелем с Платоном моментально возникла связь: чеснок.