с моей семьей?!
– Ладно… – вроде бы с чем-то согласился Идрис. – Начну со второго вопроса: «…что с моей семьей…». Но на этот вопрос я вам уже отвечал… Так что на первый вопрос: «…что вам надо…» отвечаю… Я Вас… пригласил потому, что меня интересует иудаизм. Да, да, не удивляйтесь… Я, наверное, один из немногих арабов, тем более палестинцев, которые интересуются этим. Правда, самый первый, кого заинтересовал, я бы даже сказал, захватил иудаизм, это был Великий Мухаммад! Да благословит его Аллах и приветствует! Как известно, этот интерес перерос в новую веру. Так что, как видите, мой интерес не случаен.
– Вы глубоко ошиблись… В этой области я не могу быть даже вашим собеседником… Так что «ошибаются» не только пророки.
Идрис рассмеялся:
– У Вас чувство юмора… Но мне Вы и не нужны – ни как собеседник, ни как сотрудник… если честно сказать… – и он посмотрел на реакцию Майкла.
Тот вопросительно глянул.
Идрис взял со стола газету, прихлопнув по странице костяшками пальцев, расправил ее и процитировал:
«Профессор рассказал одну любопытную деталь из своего раннего детства. Когда ему не было даже года, он своеобразно реагировал на древнееврейский шрифт. Стоило родителям показать его, годовалый малыш (будущая звезда биофизики) улыбался еврейским письменам, словно узнавал нечто близкое… Ну, вероятно, так можно улыбаться матери…»– Идрис сбросил газету на стол. – Узнаете? Репортаж с вашей, так нашумевшей, конференции.
Профессор это интервью помнил. Но то, как Хаймалка реагировала на древнееврейский шрифт, журналист ошибочно приписал ему.
– Это не я… – начал было он, но вдруг, отчего-то насторожившись, оборвал окончание фразы.
– Что… – не Вы? – в свою очередь в упор глянул Идрис.
– Извините…
– Идрис… Мое имя Идрис… – быстро ответил он. – Так что… «это не Вы»?..
– Я хотел сказать, что газете я никакого интервью не давал.
– А кому давали?
– Это было телевидение…
Идрис на мгновенье задумался, подойдя к Майклу, резко приподнял его подбородок и в упор посмотрел ему в глаза.
Профессор попытался дернуть головой, но подбородок был зажат крепкими пальцами.
– Смотри, собака еврейская, я не переношу обмана! – и он оттолкнул его голову. – Халиф, правильно я говорю? – он посмотрел в сторону двери, которую охраняло огромное чудовище.
– Вы говорите правильно! – механическим голосом ответил вампир.
– Ладно… Приступим к делу! – Идрис стал у огромного на всю стену окна и пальцем поманил Майкла.
Тот послушно подошел и, глянув, остолбенел: там, за стеклом, распахнулось огромное пространство, которое точь-в-точь, хотя в меньших размерах, но повторяло площадь у Стены Плача и саму Стену. Словно каким-то образом сейчас, за этим окном, оказался кусок Иерусалима. Площадь была пуста, лишь несколько человеческих фигур, что-то сооружая, копошились в центре ее.
– Теперь, надеюсь, Вы видите, как интересен иудаизм арабу…
– Это невозможно! – оцепенело