отвернулся от меня, закрывая мне обзор.
Я уже давно заметила, что охотник – левша.
– Покажи, пожалуйста, – я потянула насильно его на себя.
– Ничего особенного…
Ничего особенного на языке матаги-ёкай – это порез, проникающий в плоть между большим и указательным пальцами. Я вернула тряпку, которой мужчина пытался остановить кровь.
– Я постараюсь быстрее, – это всё, что я сообщила Хиро, и оставила его.
В свой неудачный побег я заметила полянку, усеянную хвощом. Я собрала траву и побежала в домик с красной крышей.
– Я смогу и так остановить… – хотел было сопротивляться охотник.
– От такой раны можно умереть.
Я вложила всю свою злость на его беспечность в удары колотушкой по траве. Сок хвоща я заставила выпить, а растёртые стебли поторопилась наложить на рану, продолжающую источать красный ручей.
– Вот теперь точно всё в порядке… – сообщила я. – И то… Ближайшие несколько дней тебе нельзя напрягать руку.
Хиро покачал головой, но я не приняла возражений, прогнав его с кухни.
– Это ж надо так рыбу разделывать, – прошипела я себе под нос.
В следующие несколько дней я занималась домом сама.
– У меня правая рука цела! – Хиро оказался очень упрямым. – Не носи вёдра! Они тяжёлые!
Потом выяснилось, что и рис я не так варю, как надо. Потомок демонов отвоёвывал постепенно свои хлопоты обратно.
– Ну, зачем ты пытаешься нагрузить себе руку?!
В очередной вечер я была взбешена упрямством Хиро.
– Чтобы ты не нагружала ногу! – резко ответил охотник.
Мне даже показалось, что в медовых глазах проплыли огоньки чего-то особенного. Я же испугалась, что и моё лицо выражает интерес, который я пытаюсь закрыть в клетке, будто птичку.
– Твои любимые пирожки готовы.
Хозяин домика с красной крышей опустил голос до бархатного тембра, видимо, пытаясь сгладить углы.
– Я не голодна.
Всю ночь я думала, как поступить с букетом нежности и любви, который распустился в моей душе. И я решила, что пора уходить. Тем более, нога меня уже не беспокоила.
– Тебе пора передать меня своему заказчику, – от этой фразы Хиро подавился чаем.
Его лицо стало пунцовым в тон ширме в столовой.
– Это у тебя – вместо пожелания доброго утра? – голос мужчины потерял свою мягкость.
– Ты же вылечил мою ногу, рука твоя почти прошла, – я смущённо защищалась. – Тебе нужны деньги… И ты меня ловил, чтобы продать…
– Я не могу тебя продать, – пиала тревожно бряцнула.
– Полтора месяца назад мог…
Я всмотрелась в печальные медовые глаза.
– Я расторгну сделку, – вздохнул Хиро.
Я не нашла в себе силы спросить почему. А мужчина будто обдумывал, как объяснить своё решение.
– Я не буду лукавить… Я скажу, как есть, – он закрыл глаза, словно решаясь на смертельный прыжок. – Моё сердце перестанет петь, если ты уйдёшь.
Я