а из интереса.
В те редкие моменты, когда мы неожиданно находили общий язык, мы обе радовались этому и говорили друг с другом с осторожностью, боясь нарушить это хрупкое равновесие.
Наши разговоры были похожи на диалоги из старинных романов: «Может быть, еще чаю?» – «Нет-нет, благодарю, мне достаточно». – «Но вы еще не отведали клубничное варенье…»
Мне хотелось погладить ее по шершавой руке, нежно пройтись по распухшим костяшкам пальцев, сжать ее ладонь. Но самое теплое, что я себе позволяла, – это улыбка и какие-нибудь детские воспоминания.
Единственной нашей общей страстью были музеи. Хоть мама и не увлекалась трагичными биографиями, да даже не знала большинство художников по именам, она, так же как и я, замирала в немом восторге перед штормами Айвазовского и визуальными мелодиями Кандинского.
Мы никогда не обсуждали то, что видели, но обе понимали, какое наслаждение приносит нам эти пара часов в наших небогатых на шедевры провинциальных музеях. В летние каникулы, когда все дети ездили с родителями в зоопарк или Парк Горького, мы с мамой раз в неделю отправлялись в музей – смотреть на любимые картины, искать что-то новое, а после молча сидеть в скверике и пить молочные коктейли.
– Да куда нам, – мама махнула кухонным полотенцем. – Это же все для них… За нас все давно решено. Вот и не надо никуда лезть, только расстроишься и нервы потреплешь. Они же все, все эти писатели, актеры, художники – психи и наркоманы.
– Почему же ты читаешь и смотришь работы «психов и наркоманов»?
– Ой, Роза, перестань. Они созданы для этого. А нам-то куда тянуться? Без таланта-то? С ума сойти можешь, а создать шедевр как без таланта-то?
– Откуда ты знаешь, что у меня нет таланта?
– Ты у меня – самая умная. Но не надо изводить себя пустыми мечтами. Уже жизнь пора устраивать. Куда ты потом пойдешь без диплома-то? У нас дядька работал, трубы чинил – и то с корочками.
– Умнее он не стал, раз трубы чинил.
– Роза! Ты же не устроишься никуда потом. А на хорошей работе и мужа можно приличного найти.
Мама начала рассказывать, как ее Розочка познакомилась в колл-центре со своим мужем:
– Влюбился в ее голос! Как в кино, представляешь? А все потому, что она всегда вежливо разговаривает. Не грубит, как ты. Осталось следующий год отучиться. Год – и все! Ты свободна от учебы. Можно и мужа искать, и детей рожать.
– Мама!
– Ты так быстро выросла, я и не заметила. А мне так хочется с маленькими понянчиться, поиграться. Ты почему-то у меня вообще не любила играть. Такая серьезная была, книжки читала все время.
Мама очень хотела второго ребенка. Невзирая на бедность и ненадежность мужчин, с которыми она встречалась, она пыталась забеременеть, но не получалось.
На мой вопрос «Зачем?» она отвечала:
– Дети – это счастье.
– А я?
– А ты уже взрослая.
«Взрослой» я стала для нее очень рано. Сколько я себя помню, она называла меня взрослой. Когда я в пять лет тянулась