всего этого, равно как и всей моей жизни, – из-за той ночи.
Пишу на одной карточке свое имя, на другой – его. Итак, кто был близок мне тогда? Кто входил в мое ближайшее окружение? Беру стопку карточек и использую по одной на каждое имя. Мой отец, Грант Лав, который тогда был начальником полиции и баллотировался на пост мэра… Мой брат, Эндрю Лав, который только готовился стать начальником полиции… Эдди «Мудак» Ривера… Вообще-то я пишу на карточке просто «МУДАК», потому что это тупо поднимает мне настроение. Роджер Гриффин, мой наставник… Логан Найт, мой начальник в полиции Нью-Йорка… С этого момента карточки начинают все быстрей сменять друг друга. Менеджер предвыборной кампании моего отца и его сотрудники… Женщина, с которой Эндрю тогда встречался… Моя тогдашняя – а ныне бывшая – лучшая подруга Александра Харрис… Останавливаюсь на двенадцати карточках – по крайней мере, пока.
Перехожу к Кейну и смотрю на пустые карточки. Я знаю только одного человека, который был когда-либо близок с ним. Это я сама. Ну и еще одного. Пишу это имя на карточке: Мигель Мендес. Это покойный отец Кейна. Человек, который руководил преступным картелем, ловко скрывая свою криминальную деятельность под многочисленными слоями законных операций. Человек, у которого были враги, ныне унаследованные Кейном. Так что дело наверняка в Кейне, а не во мне. Придется его во все это втягивать. «Нет, – сразу же думаю я. – Не так быстро». Не раньше, чем я исключу другие варианты, напрямую связанные со мной, а не с ним.
Хватаю заполненные карточки, подхожу к пробковой доске и, чтобы оставить место для наших контактов, взбираюсь на табурет и прикрепляю карточки со своим именем и именем Кейна на самом верху. Когда заканчиваю, список под моим именем протягивается до самого низа, а под карточкой Кейна остается только одно имя – Мигель. Просматриваю свой список, то и дело возвращаясь к Эдди, которого пометила как «мудака», но в итоге мой взгляд останавливается на этой единственной карточке. Мигель Мендес… Может, дело в нем? Он погиб вскоре после той ночи. Была ли какая-то связь между нападением на меня и его смертью? Не было ли это на самом деле нападением на Мигеля или Кейна? Мне не нравится, к чему это меня ведет, – а именно к порогу дома Кейна. Хватаю конфету, срываю с нее обертку и отправляю в рот – только чтобы моментально подавиться от отвращения.
– Ну и гадость!
Сажусь, выдергиваю из-под стола мусорную корзину и выплевываю то, что у меня во рту – промаркированное как шоколад. Поспешно ищу воду, но так и не нахожу. Открыв ящик, хватаю салфетку и начинаю в полном отчаянии вытирать язык, как будто это как-то поможет. Мне нужно убрать эту дрянь изо рта! Наконец, когда во рту остается лишь какой-то меловой привкус, выбрасываю салфетку. Затем хватаю пакет с конфетами и ищу дату срока годности – только чтобы обнаружить, что он истек два года назад. Шоколадные конфеты – явно не то, что стоит брать с собой в бомбоубежище.
Звонит мой сотовый, и раздражение из-за Рича и моего шоколадного