каких «радостей» жизни не вкусил. Да, приятель, тебе чертовски повезло, что твой папаша отдал тебя Антэну, а не Бирну, и ты рос на свободе, а не отбывал срок в нашем любимом Дармунде, мимо которого мы сейчас как раз проезжаем, – и он махнул в сторону бетонной стены.
– Зачем ты так говоришь? – упрекнула его Лаки, – Дармунд девять лет был для нас домом, и не так уже плохо тебе жилось в нем.
– Мне-то жилось в нем отлично, особенно в сравнении с первыми пятнадцатью годами жизни, проведенными, считай, что на обочине судьбы, – охотно согласился Вик, – Но у Алана не было бы такой райской жизни. Бирн из него бы все соки выпил.
– Да, ладно, не наговаривай на Бирна зря. Из Стивена же он не выпил. Да и тебя особо не притеснял, хотя, как я теперь понимаю, он сразу понял, что ты мафар, не зря же все эти годы называл тебя мафарским отродьем. Но, тем не менее, ты жив и здоров. И больше, чем простые ругательства, причем за дело, ты от него никогда не получал. И это при его-то непримиримом отношении к мафарам.
– Ну, иногда еще получал пару тумаков в придачу, но, согласен, что только за дело, – вынужденно признал Вик, – Но все лишь потому, что я твой брат. Только из-за этого мне разрешили жить в Дармунде, ну и из-за того, что ты попросила для всех нас защиты у главы клана.
– Не думаю, что только из-за этого, – отрицательно покачала головой Лаки, – Тебя спокойно могли бы поселить за стенами Дармунда, определив в приемную семью, как Габриэля, и не обучать нашим тайным знаниям.
– А, действительно, очень странно, что они позволили мне стать посвященным, отлично зная, кто я, – впервые задумался Вик о необычном решении Совета Четырех, определившем всю его дальнейшую жизнь, – Логичней было бы поступить со мной, как с Габриэлем, а еще лучше, отослать нас куда подальше с глаз долой, чтобы через время ты совсем забыла о своих братьях.
– Они отлично понимали, что я никогда вас не забуду. К тому же ваше присутствие было гарантией, что я никуда от них не сбегу. А тебе разрешили изучать тайные знания потому, что в отличие от Габриэля, ты обладаешь магической силой, пусть даже и не друидской. Но, это во-вторых, а во-первых, я считаю, что Совет Четырех по твоему оберегу почти сразу доподлинно установил чей ты сын, и принял такое решение, пытаясь разрешить какой-то давний спор с твоим отцом. Не забывай, что Стефан Сташинский был легендарной личностью и всегда выступал главным оппонентом верхушки ирландского клана в дискуссиях о магических учениях, проводимых Верховным правителем. Вспомни, мы это изучали на уроках истории магических противоборств. Именно всем этим и можно объяснить, что тебе не только позволили изучать тайные знания, но и обеспечили весьма комфортные условия проживания. А Бирн еще и позволил тебе стать магическим братом его собственного правнука.
– Мне до сих пор не верится, что я сын самого Стефана Сташинского, – тихо сказал Вик, – Странно как-то сложилась жизнь и у меня, и у Алана. Ведь он…
– Хватит