стороны. Но знаешь, всё так изменилось… Сейчас в Москве прилично устроиться практически невозможно, тем более с нашим не престижным ныне дипломом.
– А когда он был престижен? Сама-то где командуешь? – с неподдельным интересом спросила я.
– Командую… При папочке, конечно. Но под ним давно кресло качается, живёт, как на вулкане. Эти реформы кого угодно могут довести до инфаркта, и мой отец каждый день ждёт краха. Он ещё не всех своих-то пристроил. Да, да! Сейчас такие времена, но я посоветуюсь с ним, возможно, и появится вакансия для тебя.
«Всё изменилось, только не для вас», – подумала я и сказала:
– Не стоит, наверно, беспокоиться, Мила, раз такая ситуация. Меня работа любит, найду что-нибудь.
– Да у тебя за спиной ещё и кандидатская диссертация. Правда, это сейчас никому не нужно. Только не обижайся: всё перевернулось в нашей жизни. Ты не отчаивайся, я буду иметь тебя в виду, а сегодня приглашаю на спектакль в Ленком, это сейчас первый класс! Потом закатимся в ночной клуб, – заранее искренне радуясь за меня и стараясь скрыть превосходство, уговаривала она. Ох, если бы не Ленком! Из-за него я согласилась на встречу.
– Мила, в чём сейчас ходят в театр? Говоришь, всё перевернулось в жизни. Неужели в театр – в рванье?
– Прикалываешься, как всегда. В театр, как ходили, так и ходят в разных нарядах, а вот в клуб желательно надеть что-нибудь от кутюр.
Условившись о встрече, я надолго задумалась. В моём гардеробе были только костюмы и строгие платья или летний незатейливый их вариант. Просто и ясно жилось мне в этом смысле на Алтае. Чемодан с подарками я всё-таки оставила Клаве, которая клятвенно обещала вернуть их Арсену.
До вечера было далеко, есть время подумать, в чём впервые выйти в свет. Прежде чем туда выйти, не помешало бы сначала впустить этот свет в комнату. Я сняла тёмные покрывала, раздвинула шторы, после чего пришлось сделать влажную уборку. Кажется, я прихожу в себя. Душ и кофе добавили настроения.
«Довольно жить воспоминаньями…», – замурлыкала я и снова нырнула в них, открыв не без трепета бабушкин сундук, над которым раньше посмеивалась. А она говорила:
– Не надо, Женя, шутить: здесь хранится моё прошлое счастье. Вот свадебное платье… Когда мы с Мишей его покупали, были совершенно счастливы, если бы не война. Вот это… – и она демонстрировала грамоты, одежду, имевшие особенный, важный для неё смысл.
– Я передам его тебе, и ты сохранишь в нём своё самое незабываемое.
– Семейное наследие без заводов и пароходов, – смеялась я.
Именно в нём я надеялась найти что-нибудь оригинальное. Сверху лежало моё светлое платье с кружевами… От кутюр… Сердце всхлипнуло и, как показалось, остановилось, дыхание перехватило, всё вокруг потемнело…
Такого безобразия со мной ещё не случалось, надо лечить нервы, подумала я, открыв глаза. Взгляд упал на часы, времени не оставалось. Надо бежать… и побыстрей… от прошлого и от себя. Терять