ничего не остается! Словно вместе с текстом, который ты пропустил через извилины, все, что было в них ценного, куда-то тоже пропало. Может, ветром куда унесло… А, скорее всего, уносить было просто нечего!..
– Значит, ты все-таки согласна, что от хорошей литературы многое зависит?
– От хорошей, может быть! Только, где ее взять? Как сказал, не помню кто… Короче, дай припомню! А! Вот! Он сказал, что есть литература, а есть макулатура! Так, кажется! Есть беллетристика, а есть белибердистика! Ха-ха!
И Валентина Денисовна впервые за долгое время от души рассмеялась.
– Ну, мать, ты – и заноза! – искренне удивился Герман. По-твоему выходит, что я – полная бездарность!
Женщина растерянно захлопала ресницами.
– По-моему, я такого не говорила! Просто мне кажется, что писательство – это не совсем твоя стезя. И, если ты не хочешь остаться без куска хлеба с маслом, то лучше об этом и не мечтать! Хорошо оплачиваемых авторов, ты сам знаешь, у нас по пальцем пересчитать… Остальные в стол пишут!
– Так, может, я и буду одним из немногих? – не сдавался Герман.
Валентина Денисовна в досаде махнула рукой.
– Жизни ты, сынок, совсем не знаешь! А еще книжки сочинять собрался… Это тебе…
Морща лоб, она тщетно силилась найти нужные слова.
– Не пим дырявый на босую ногу надеть! – подсказал Герман.
Морщины на лбу Валентины Денисовны разгладились.
– Вот-вот! И не левой пяткой за правым ухом почесать…
– А ты – что, пробовала, да? Признайся честно?
Герман не знал, говорила родительница взаправду или только подтрунивала над ним.
– Пробовала! Только это давно было… – немного помедлив, сказала Валентина Денисовна. – Ничего особенного! Языком до кончика носа достать, намного сложнее! Хотя – вполне реально, если хорошо потренироваться…
– Вот видишь! Язык – это сила! Ты сама сейчас в этом призналась! Многие люди из-за того, что читают плохие книжки, общего языка между собой найти не могут. И от этого сильно страдают! Оскорбляют, калечат, убивают друг друга!
– По-моему, так, ты слишком большую роль отводишь этому самому языку!
– Не слишком! Если бы ты не использовала его не по назначению, то тоже могла бы стать писателем…
Герман изрек это, не моргнув глазом..
– Давай, давай! Смейся над матерью! Лучшего к себе отношения она, конечно же, не заслужила! – немного обиделась Валентина Денисовна.
Но Дот и не думал смеяться. Он действительно верил в то, о чем говорил.
– Ну, и на какую тему ты собрался писать свою первую книгу? Точнее, каков – ее сюжет?
Герман не знал, что ответить.
– Вначале надо руку набить!.. А вообще-то…
Мать внимательно посмотрела на сына.
– Что – «вообще»?
– Это будет книга о любви! О любви и ненависти!
– Что? Все никак свою Оксанку забыть не можешь?..
И, помолчав, Валентина