вокруг, будто все помещение вдруг объяло огромное пламя. Медицинский центр, Нейк Брей, допрос – все это могло бы сойти за мираж. Или за сон – чудовищный сон. Это бы объяснило все. Возможно, если я закрою глаза или же заставлю себя очнуться – все исчезнет. Впившись ногтями в ладони, я мысленно досчитала до десяти. Когда я разжала руки, на них алели яркие полумесяцы. Физическая боль ушла, но то, что осталось после нее, – осколки реальности, в которой мне больше не хотелось жить, – было хуже. Я чувствовала, как в одно мгновение мой мир рухнул. Свою семью я потеряла уже несколько лет назад, но сейчас, кажется, утратила последнее, что у меня оставалось, – дом.
– Сколько выживших? – словно в тумане, спросила я.
– Несколько тысяч. Только те, кто успели вовремя добраться до бункеров.
Андрей говорил спокойно, сдержанно и почти бесстрастно. Ровно так, как и полагалось сообщать страшные новости во время войны.
– О Десять… – Я опустила голову на ладони. Боль, разрушения, страдания, смерть – однажды я уже пережила подобное.
«Пожалуйста, – мысленно взмолилась я, – пусть все это окажется сном, чудовищным, коротким сном, лишь бы не проходить через это снова. Пожалуйста, только не снова…»
– Мне очень жаль, что вы узнаете это сейчас и при таких обстоятельствах, – тихо добавил Андрей.
«Пожалуйста, только не снова…»
– Я все еще не понимаю, – сглотнув, слабо отозвалась я, – что вам нужно от меня?
– Мы опросили почти всех, кто выжил, – продолжил Андрей. – В чем-то хронология событий по их рассказам расходится, что не удивительно: стресс всегда сказывается на восприятии реальности. Но все до единого согласны в одном – целью кристанских войск было не уничтожение базы. Миротворцы Диспенсеров оккупировали ее за три дня до уничтожения и все это время держали всех жителей в заложниках.
– Зачем?
Я знала, что имперские войска не имели привычки оставлять кого-то в живых.
– Они искали.
– Искали что?
– Скорее кого. Этого мы не знаем, но миротворцам понадобилось трое суток, чтобы установить личности нескольких десятков тысяч людей перед тем, как подорвать базу, – тихо произнес Андрей, после чего вновь посмотрел на меня. – А теперь самое интересное. Вы сказали, что вечер пятнадцатого элиоса – последнее, что вы помните. По нашим данным, кристанские войска оккупировали базу на следующее утро. Странным образом все трое суток, что миротворцы держали жителей базы в заложниках, вы не помните. И что-то подсказывает мне, что ваш пробел в памяти, который приходится именно на даты событий, что мы пытаемся восстановить, не случаен. Также, – добавил Андрей, – вы одна из немногих, кто остался не только жив, но и практически невредим после бомбардировок.
– К чему вы ведете? – не поняла я. – Считаете, я выжила не случайно? Вы же не думаете, что я – причина этих событий?
– Я думаю, что вы, возможно, наш ключ к пониманию того, что на самом деле произошло с шестнадцатого по девятнадцатое элиоса на Мельнисе. –