уряднику Первого Терского пластунского полка, Григорию Семеновичу Бурлакову, в день тезоименитства от преданных станичников-односумов. 12 июня 1915 года».
Гришка командирским голосом объявил:
«За столы садись!»
За столом Василий попал в неловкое положение, есть пришлось ножом и вилкой. Баба Нина, увидев неловкость Васи, мягко проговорила:
«Ешь милок, как привык. Хорошим манерам я тебя научу, лишь бы ты того сам захотел. Со временем».
Теплое участие пожилой женщины, улыбчивое подмигивание разбитной Аннушки, выпитая водка, очарование и влюбленный блеск глаз молодой женщины, разлились по Васькиному телу, приятной теплотой и покоем. Он ободрился, втянулся в общий разговор, основной темой которого было обсуждение кулинарных способностей бабы Нины и Аннушки. Глядя со стороны, можно было предположить, что за столом сидит дружная семья, отец с матерью, старшие женатые дети и дети, которым предстоит вступить в брак.
Митрофанович отложил вилку, пропил пищу минералкой, и вытерев рот салфеткой, поднявшись сказал:
«Выпьем за Сталина! Выпьем за Родину, выпьем за Русский народ!»
Баба Нина и все сидящие за столом, подняли рюмки, чокнулись и молча выпили. После тоста, Митрофанович заторопился, приговаривая:
«Спасибо за хлеб и за соль, за уважение, хозяюшка, а гостям пора и честь знать!».
Все гурьбой вышли на улицу. Митрофанович пожал руки парням. Облобызав Аннушку и Светку, уселся за руль Москвича. Баба Нина, подмигнув молодым женщинам, дурашливо погрозив им пальцем, сказала:
«Девки! Сильно не шалите и служивых берегите!»
Она еще хотела что-то сказать, но Митрофанович засигналил протяжно и баба Нина со словами:
«Вот козел старый!» – уселась рядом с ним.
Москвичек взревел и бойко рванул, унося своих седоков в ночь.
Городок спал. Где-то вдалеке, лениво брехала собака и доносился приглушенный шум автомобилей проносящихся по автомагистрали. Сославшись на необходимость прибраться, женщины ушли в дом, оставив куривших мужчин на улице.
«Васек, сходи к Аннушке, возьми пузырь и закуску, пока бабы будут наводить марафет, мы дернем по стопарику на вольном воздухе» – предложил Григорий. Васька дурашливо козырнул:
«Есть товарищ командир!»
Аннушка, собрав поднос с выпивкой и закуской, попросила чтобы ребята долго не засиживались на улице и, что пора спать. Гришка открыл бутылку и наполнив стопки, предложил:
«У меня нет брата, я предлагаю тебе, Вася, побрататься кровью!».
Василий без слов достал финку, нож тускло блеснул в лунном свете. Друзья сделали надрезы на руках, соединили их и поклялись обоюдно:
«Ты мне брат в радости и горе до гроба. Клянусь!»
Со стороны, эта вроде бы как мальчишеская, процедура выглядела может и смешно, но в душах побратимов что-то перевернулась. Им в этот миг показалось, что с этого