говорится, милыми сердцу. А еще он точно знал чуть ли не каждую тропку в этих лесах. Вот закрыть глаза, и хоть карту рисуй! Но как? Откуда?
А этот монастырь, Алек видел его только издали, вообще вызывал какие-то нехорошие ощущения. Будто ходить туда не надо, ничего путного там не увидишь. Нехорошее место. Как и сама усадьба. Алек, выйдя за ее пределы, тут же и почувствовал это неприятное смутное недовольство. В общем, с пребыванием здесь у него были связаны некоторые душевные проблемы. А тут еще эти убийства. И эти сны…
Он, наконец-то отделался от своих провожатых. Отблагодарил. Раздал указания, послал. Очень хотелось просто сесть и ни о чем не думать. Алек побрел в парк. Однажды Елена вывела его почти насильно на прогулку по скверу в родном городе. Золотая осень, шум листьев под ногами, ослепительно синее небо – все это пошло на пользу. Природотерапия тогда помогла. Алек благоразумно рассудил, что сейчас такой метод лечения тоже должен пойти ему на пользу.
Парк был шикарным. За ним явно очень хорошо ухаживали. Тенистые ровные аллеи, ненавязчивые клумбы, выглядевшие как естественное творение природы, лавочки, всяческие каменные сады псевдовосточного типа, даже урны. Тишь, гладь, божья благодать!
Посреди этого паркового комплекса красовался выкопанный пруд. Столетний дуб причудливо склонялся могучей веткой к самой воде. Рядом ландшафтные дизайнеры установили одну из альпийских горок – цветущий сиреневыми малюсенькими цветками мох обнимал серый камень, у самой кромки воды – три стройных крупных ромашки. А шагах в двух от этого дизайнерского чуда стояла художница. Алек видел ее только со спины. Вроде, молодая. Стройная фигурка, весьма, кстати, приличная. Джинсы, футболочка, вязаная ажурная кофточка, какие вызывали неизменную зависть у его дорогой подруги. Волосы незнакомки были убраны в какой-то замысловатый тюрбан, сделанный из обычного шелкового шарфика. Стильно так. Сбоку Алек увидел, что на даме очки. Большего он не рассмотрел. Да и неинтересно ему это стало резко. Теперь его внимание было направлено исключительно на картину, выставленную на мольберт…
Черный камень стен, пустые бойницы, щербатая лестница, по чьим ступеням давно не ходил человек…Серая дымка тумана, наползающая на холст под уверенными движениями кисти. Неуместная здесь зеленая ветка куста, давно погасший факел, прикреплен к стене…
Алек резко выдохнул: он и не заметил, что затаил дыхание, закашлялся. Художница вздрогнула и обернулась. Тонкое личико, немного бледная, будто прозрачная кожа. Очки в аккуратной тонкой оправе с затемненными стеклами скрывали глаза.
– Простите, – извинился Алек немного неуклюже. Он совершенно не умел знакомиться с женщинами. Вообще, он был разговорчивым, веселым парнем, без особо ярко выраженных комплексов…пока ему не случалось вот так вот один на один оставаться с незнакомой девушкой.
– Ничего, – она улыбнулась, официально вежливо. Как продавщица в магазине. – Сама виновата. Замечталась.
– Я вижу, – Алек, чуть хмурясь, указал