красках новорождённого мира. На одном из привалов Володин растянулся на траве, чтобы перевести дух, прикрыл глаза и вдруг почувствовал, как сливается с негой природной звуков, таких волшебных и близких ему. Ощущая непередаваемый восторг, он будто слышал голос своего сердца, созвучный с удивительной песней гор. Уже позже всё ещё находясь под впечатлением приятных переживаний, он с некоторой грустью подумал о своей прошлой жизни:
«Сколько же в ней было фальшивого… вечно под кого-то подстраивался, выдавливал из себя наигранные улыбки, говорил не то, что думал, какие-то заученные фразы… Только и делал, что лгал себе самому. Гадко всё это! И ради чего? Ради приличия, выгоды, расположения людей?! Глупо всё как-то, глупо… А может, я просто боялся быть белой вороной, не таким как все? Чёрт, такое впечатление, что всех нас пометили одним цветом! Каким? Серым в крапинку, чтобы не так заметна была наша убогость. Цвет лицемеров и посредственностей! А Наташа… она ведь выбрала меня, да и мне она нравится, она женщина во всех смыслах. Но любовь ли это? Что-то же держит меня, не даёт открыться ей полностью… Что это – сомнение, недоверие или нежелание делиться чувствами? И с ней ведь согрешил, не собирался я делать ей предложения, во всяком случае, пока… Ладно – проехали. Эх, а дед то был прав, на все сто прав – здесь так душевно! Словно чистотой душу омыл, прямо как в раннем детстве, где все тебя любят. Всё верно, природа принимает только своих и защищает их. И пароль у неё один – искренность».
Он провёл в пути ещё несколько часов, пока на горы не опустилась темнота вместе с дыханием ночной прохлады, однако небо пока не шибко баловало звёздами. Максим изрядно вымотался и чтобы не блуждать по незнакомым местам в потёмках решил сделать привал с ночёвкой. Перекусив на скорую руку, он передумал устанавливать палатку, а просто разложил её на относительно ровной площадке между двумя валунами, устроив себе довольно уютное лежбище. Забравшись в спальник, он обвернулся пологом палатки и моментально заснул. Проснулся Максим неожиданно уже с предрассветными сумерками, почувствовав во сне чей-то пристальный взгляд. Странное ощущение не позволило ему долго нежиться в тепле и буквально заставило выбраться из спальника на утреннюю прохладу.
– Брр… Ух как свежо! – поёжился он и огляделся по сторонам.
Видимость оказалась почти нулевой. Повисший над округой бледно-серый туман позволил Максиму разглядеть только смутные очертания близлежащих гор и сосен, всё же остальное оказалось скрытым под его густой пеленой. Что-то насторожило Володина в ту минуту, он замер и прислушался… казалось, что удары его сердца отсчитывали мгновения пролетающей жизни. Обогнув два больших валуна, он направился в самую гущу тумана, но, не пройдя и пятидесяти шагов, вдруг резко отпрянул назад. Тотчас же послышался всплеск воды от сорвавшихся с обрыва камней.
– Ё-ё… ты посмотри! – невольно вырвалось из него.
Максим стоял прямо на берегу какого-то горного озера и не мог в это поверить:
«Чертовщина какая-то!