по лестнице усугубил ноющее ощущение где-то внутри бедра. Ничего, как-нибудь доковыляю.
На лестнице он столкнулся с виггером, который сломя голову взбегал навстречу.
– Что там у вас? – посторонился Арли, однако виггер только сверкнул на него злым и одновременно испуганным взглядом и промчался мимо, тяжело дыша.
Он вбежал в тронную залу как раз в тот момент, когда там воцарилось напряженное молчание, вызванное вопросом Томлина «И что теперь?».
– Началось! – воскликнул виггер, хватаясь за грудь, словно пытался удержать рвущееся дальше сердце. – Они напали на нас!
– Тэвил! – прорычал Тиван, вскакивая. – Говорил же я вам!
– Издалека ли ты бежишь? – Голос Гийса прозвучал неуместно буднично.
– Со стены… мы там только что увидели…
– Как ты попал в виггеры, приятель?
– Что?!
– Тебе достаточно добежать со стены досюда, чтобы так запыхаться? Надеюсь, он из ваших мергов, – повернулся Гийс к Тивану. – Потому что с такой выносливостью наших воинов тут делать нечего.
Тиван не принял вызов. Ему уже не было никакого дела ни до Гийса с его манией величия, ни до Томлина, державшего себя так, будто он всего лишь на чужом празднике, ни тем более до Скирлоха, при всём своем богатстве умевшем играть роль разве что тупого мешка с отрубями. Он ухватил гонца за плечо, встряхнул, не то его, не то себя, и приказал:
– Веди!
– Наш храбрый друг забыл, где находится стена, – услышал он брошенный вслед, как плевок, смешок Гийса.
Нет, подумал Тиван, не забыл. А вот ты, если свершится чудо, и мы все-таки выживем, забудешь наверняка…
Он попытался по пути расспросить гонца о случившемся, но тот только головой мотал, говорил сбивчиво и невразумительно. Мерги и в самом деле далеко не все обладали силой и здоровьем сверов, привыкшей таскать на себе тяжеленные доспехи. Их задача состояла в том, чтобы надёжно сидеть в седле и владеть всеми видами оружия так, чтобы случайно не задеть коня. В пешем строю цена их отваги была невелика, хотя на памяти Тивана бывали случаи, когда мерги творили чудеса доблести, оказавшись и на земле. Собственно, он сам когда-то был далеко не последним из них, за что много зим тому назад ещё Гер Однорукий, отец Ракли, сделал его сперва брегоном, а потом и херетогой3. Своих воинов он тоже старался воспитывать и обучать таким образом, чтобы они могли постоять за себя и за товарищей, сражаясь с ними плечом к плечу, а не только с высоты конской холки. Во всяком случае, ему удалось таким образом воспитать своего единственного сына, Норлана, который сейчас тоже, наверное, стоит где-то на стене (Тиван слукавил, когда сказал, будто отправил его к фолдитам) и с трепетом наблюдает за происходящим.
А наблюдать было за чем.
Когда Тиван следом за провожатым появился на рантах, чёрная масса у Пограничья значительно приблизилась к дальним постройкам Вайла’туна, оттуда уже доносились едва различимые с такого расстояния крики, хотя дыма пожаров, чего извечно