ран или хотя бы просто порезов. Только чужую кровь на руках. Много крови. При этом она собственными глазами видела, как на него набрасывались буквально стаи разъярённых воительниц с мечами и луками наперевес. Теперь они все лежали там, где их нашёл его… нет, не меч, не топор и даже не нож, а невзрачный шест, такой с виду примитивный и безобидный.
Гури тоже не выглядел измождённым или раненым. Но эта одежда…
– Вы сняли её прямо с них?
– Они сняли шкуры с животных, я снял шкуры с них. Какая тебе разница? Одевайся в то, что есть. Ты можешь идти, а у меня осталось мало людей, чтобы тебя нести.
– Отвернитесь.
– Сама распутаешься?
Положение у девушки было незавидное.
– Нет, помогите.
Он наклонился, развернул её тёплый кокон и снова выпрямился.
– Дальше давай сама.
И пошёл, не оглядываясь, к своим, занятым сооружением чего-то в виде волокуш. По всей видимости, они не хотели оставлять мёртвых товарищей на съедение настоящим волкам и намеревались тащить их до дома. Свободных рук больше не осталось. Бокинфала они ещё готовы нести, но лишь затем, чтобы не дать ему убежать.
Дрожа от холода, она скинула с себя последнее и стала быстро натягивать чьи-то толстые штаны. В ворохе принесённой ей одежды было что-то и вроде нижних юбок, однако она не могла заставить себя надеть их, живо представив себе, что они только что согревали чьё-то грязное тело. Слишком брезговать не приходилось, всё это Гури снял с трупов, но то, что соприкасалось с их укромными местами… нет, бабушка бы это наверняка не одобрила.
Пенни старалась не замечать любопытных взглядов мужчин. Когда холодные штаны были надеты и зашнурованы на поясе, она встала на шкуры и первым делом подобрала подходящую обувь. В тех мужских сапожищах, в которых она недавно справляла нужду, она не прошла бы и ста шагов. Босые ноги мёрзли. Голая спина тоже. Соски сморщились до боли. Кто-то из дикарей что-то сказал, и остальные заржали. Нет, чтобы мёртвыми заниматься! Пенни так замёрзла, что подумала о стыде, лишь когда просунула руки в затвердевшую на холоде безрукавку, а поверх неё надела мехом внутрь длинную шубу и впервые ощутила подобие тепла. А ещё запах чужого пота и страха.
Ноги, ноги! Куда спрятать ноги?
Большого выбора Гури ей не предоставил. Дикарки явно не утруждали себя заботами о внешнем виде, и носили всё одинаковое: грубо сшитые из лоскутов кожи высокие сапоги на меху. Одни были малы, в других что-то хлюпало, вероятно, кровь, но они пришлись в пору, и Пенни не стала привередничать.
– Красиво! – похвалил её Бокинфал.
Заматывая ногу, он всё это время наблюдал за ней!
– Тебе помочь? – предложила она, пропуская замечание мимо ушей и натягивая рваные варежки.
– Пристрелить ты меня не сможешь, а больше мне помочь нечем.
– Что, так болит?
– Уж как-нибудь переживу.
– Мы уходим! – Гури подошёл, глянул на ногу пленника и подозвал двоих