ливнем, вслушиваясь в шелестящую листву и наслаждаясь звуками бушевавшего ручья, я вспомнил тренировки в Храме.
Ведь мы всю жизнь изучали не только историю, географию, способы выживать в любой ситуации и остальные “прикладные науки”. Мы больше времени проводили за разными единоборствами и молитвами, за так называемыми физическими упражнениями. Любой из монахов, конечно, мог с лёгкостью раскрошить голыми руками здоровый валун, что уж говорить о нашем старшем. Но от того, что сделал я, был бы в шоке даже последний.
Пока мысли и вопросы упорно продолжали осаждать мою голову, я и не заметил как косолапый уже добрался до первых деревьев-гигантов. Помотав головой, я стал за ним наблюдать. Ещё немного, и он бы скрылся в лесной чаще, но ступал он всё медленнее и неуверенней. Пока, наконец, не повалился на мокрую траву. Хоть гремело так, что уши закрывай, молнии нигде не было видно.
– Ну хоть что-то хорошее…
В очередной раз поднявшись на ноги, я огляделся, прикидывая, в какую сторону мне лучше пойти. Но выбрав направление и уже собравшись по нему проследовать, я обернулся в сторону медведя и мне стало одновременно интересно и жалко зверюгу. Она так и продолжала лежать, не шелохнувшись. Я слышал, что порой некоторые животные, брошенные или раненые, неспособные к самостоятельному выживанию, были благодарны и привязывались к их спасителям, становясь настоящими друзьями.
Наверное, все мои товарищи и знакомые, включая Ладана, сейчас бы наорали на меня за беспросветную глупость и наивность, связали по рукам и ногам, и потащили бы за собой по мокрой земле куда-нибудь подальше. И, наверное, были бы правы.
– Ведь так поступают все здравомыслящие люди?
Но ведь я был не из таких по мнению некоторых, пытаясь постоянно выбраться за пределы Храма, прихватив с собой двух лучших друзей, которым удалось вместе со мной ускакать в пустыню от погони.
Ганат, Харос, что с вами стало?
Решив снова довериться своему чутью, я напился воды из ручья, и зашагал к медведю.
Как только ноги донесли меня до раненого, моему взору открылась пренеприятнейшая картина. Зверь неподвижно лежал на траве, тяжело и рвано дыша. Я осмотрел его вдоль и поперёк.
Оказавшиеся действительно деревянными рога были обломаны. Из одних его ран сочилась самая обычная красная кровь, из других же, включая ту, в которую кошка последний раз вонзила свои когти, медленно выливалась гораздо более бледная. А рисунки на лапах и на животе слегка светились золотом. И тут я вспомнил: пелена перед глазами, искры от удара, а теперь медведь – всё это было точь-в-точь, как дома. Порой в Храме краем глаза я замечал, как от фонтана, да и иногда на небе, несмотря на погоду и время суток, исходило такое же сияние.
– Совпадение?
Не знаю. Так же, как и не знаю, как помочь бедному животному.
Медицина мне была немного известна. Как человеческая, так и животная. Но известных растений и средств, которыми нас учили пользоваться, здесь попросту не было. Земля обетованная, мать её за ногу… Хотя если подумать, в этом лесу