шагнув в марево, я обнаруживаю себя во вполне обычном кабинете: зеленые стены, стол, стул, кипы бумаг на полу. На стуле восседает мужчина в черном костюме со странной прической – как будто куст растет на его голове.
– Акаир, это как называется? – с ходу спрашивает мужчину Кощей.
– Здравствуй, Кощей, – улыбается тот ему в ответ. – Что именно называется?
– Царевна с царевичем хотят изолироваться от Академии, – объясняет бессмертный наш. – Вы что себе там придумали? Ну-ка, Высочество, повтори дяде, что мне рассказал.
Сережа кивает и начинает свой рассказ. И о некотором отсутствии плана обучения, и о бардаке, и проверках этих, сильно раздражающих. Он пересказывает наши уроки, а названный Акаиром мужчина выглядит все более удивленным – да что там удивленным! Он явно поражен до глубины души.
– Ваш наставник Ригер? – интересуется он, затем поднимает руку ладонью вверх и что-то ею делает.
– Да, Ригер, – кивает муж, хотя Акаиру явно подтверждение не нужно.
В следующий момент в том же кабинете появляется и Ригер. Он выглядит несколько удивленным, при этом смотрит только на позвавшего его Акаира. Насколько я вижу, Ригер несколько отличается от того, каким мы видим его на уроках, что меня озадачивает. Да и удивление Кощея – оно не просто так, значит, что-то тут нечисто.
– Сейчас мы во всем разберемся, – обещает Кощею Акаир. – Несколько минут.
Ххара ка Лос
Не знаю, как добираюсь до общежития, – все в тумане таком. Со мной сегодня чуть не сделали то, чего нельзя, потом напугали избиением, накричали – за что? Что я сделала такого? Я не понимаю, от этого на душе еще горше. Служба очистки очень страшная, оказывается, гораздо страшнее всех слухов вместе взятых, просто ужасная. Я и не представляла себе, что с фелис можно так обойтись, ведь напали на меня внутри Службы!
Я не понимаю, почему сразу подчинилась приказу раздеться, почему не дрожала оттого, что чуть не случилось, а боялась исключительно палки. Только сейчас меня накрывает осознание, потому, сбросив форму, я прячусь под одеяло. Накрываюсь с головой, сворачиваюсь в клубок, дрожу и горько плачу. Я так не плакала с тех пор, как мне сказали, что «мама» вовсе не мама и я не ее котенок, а приблудная, которую хотела убить родная мать.
Мне очень страшно от всего, что случилось сегодня, а еще тошнит и живот болит. Наверное, потому что его побили, больше не от чего. Мутант оказался действительно диким зверем, да еще и самцом! На меня хотел запрыгнуть самец! Да меня сейчас вырвет от отвращения! Но в туалет я не бегу, потому что страшно. Вдруг, стоит мне только подняться, опять начнется все то же самое? Зачем мне приказали приходить каждый малый цикл? Мне страшно…
Пожаловаться некому, да и бессмысленно жаловаться на Службу, только хуже будет. Может быть, лучше было бы в ассенизаторах? Нет, я туда всегда успею, надо попробовать пробиться здесь! Учеба рано или поздно закончится, меня выпустят с группой уничтожения, и вот