великанам помоложе. Нескоро еще его топот потонул в листве толстой и мху мохнатом.
Искательница приключений вернула меч в ножны, поклонилась вслед сварливому чудищу и задумалась о мхе. Да, о мхе.
Кстати, о мхе же! Златовласка вышла к ручью, набрала с земли, коры, камней мха в изготовленную для таких целей почти герметичную коробочку. Отобрала мох жестко, только кустики с кровавым отливом подходили ей, встречающиеся гораздо реже, чем того хотели бы многие и многие врачеватели.
Какую бы неприязнь к лесу искательница приключений ни испытывала, она также хорошо знала, что его почва издавна славилась целебным плодородием. И по сей день, даже с недобрым лесом на себе, она сохранила эту силу. Только мало кто отваживался теперь посягать на плоды ее: это делали лишь те люди, кто был в силах сразиться, например, с ожившим взбешенным деревом – а деревья здесь на дух не переносили, когда в их царстве хозяйничал человек.
Но не стоит думать, что красный мох вопреки его цвету произрастал от крови погибших здесь травников и безнадежно заблудившихся путников. Нужный искательнице приключений вид питался так глубоко схоронившейся под землей медью, что разве что низкорослые люди с севера и могли только прорыть к ней шахты, а им позволяли разрабатывать рудоносные прииски лишь в одной их покрытой снегом стране. Посему редкие корешки мха ли самого иль растений, с которыми он сожительствовал, дотягивались до меди, впитывали порами ее магию и передавали наземной части, чтобы та стала жестче, сочнее, окрасилась в королевский алый цвет всему лесу напоказ.
Спустя неделю голодовки по воздуху мох превращался в высоко ценимый в лазаретах навар. Будучи введенным в кровь, он лечил несколько видов смертельных лихорадок, посему златовласка собиралась, раз уж представилась такая возможность, добыть карманные деньги, продав в одно из известных ей мест порцию пахучей массы, обещавшей сформироваться в ее мешке. Но в мешке ли? Вот в чем вопрос!
Потому что, пристроив походный мешок у ствола соседнего толстяка (но на этот раз не говоря никаких обидных слов), дева прямо из воздуха вынула подобие мешка спального с косолапой подушкой на пару, а следом – ужин из приправленных сухарей и легкого алкогольного напитка. Расстелила спальный мешок на безопасном от разведенного костра удалении, схрумкала парочку сухарей, запила душистой жидкостью из фляги, да и вернула оставшуюся пищу в напитанный тишиной воздух.
В том, что сделала искательница приключений, для нее дива не было никакого, а для тебя, уважаемый читатель, пускай побудет еще одним чудом, которое я, возможно, не раскрою. А может быть, раскрою, и гораздо раньше, чем ты можешь себе представить.
Искательница приключений устроилась спать. И прокляла себя из-за истинного ночного монстра – подушки!
Снова она забыла приобрести замену служащему причиной усталости по утрам кошмару, а от усталости этой Лихт уже давно провела связь к приступам боевого безумия, над которыми она все больше