Их сверкающие глазницы сияли первобытным гневом, и в этот миг Белиал понял, что кто-то претендует на его трон. Эти создания представляли угрозу, которую он давно не испытывал, и вдруг его интерес к поглощению миров стал казаться обманчиво простым. Молча вздымая облака пыли, стая устремилась к центру его царства, оставляя за собой шлейф магии и напряжения, обостряя его предчувствия. С каждой секундой, с того момента как темнота его мира столкнулась с яркостью новопришедших, он вступал в противоборство, которого не мог избежать. Из всей безжалостной силы его творчества возникали трещины, что будто невидимые мечи рассекали все чего касались и рубили останки леса. Белиал-Теон сделал шаг вперед, и его тень, по-прежнему величественная, показалась лишь бледным отражением его бессилия. Но монстр все равно оказался сильнее. Творчество, что когда-то зарождалось в его порывах безумия, теперь стало лишь оружием в руках бездны, к которой он был привязан. Каждая трещина в пространстве вызванная титаномпостепенно разрывала не званных гостей и окрашивала лес в золото:цвет крови тех существ, что возомнили себя новыми хозяевами мира. После расправы он немедленно пошел в свой последний поход. Каждый его шаг отзывался гулом в сердцах тех, кто осмеливался противостоять ему. Тени прошлого влекли за собой призраков, которых он не смог изгнать, и вся его мощь оказалась лишь пустотой, наполненной эхо собственных ошибок. В этом мире, разоренном амбициями, со всеми у его ног, он чувствовал растущее напряжение, словно сама Земля наконец стала противиться его присутствию.
Добравшись до последнего островка жизни, что остался от вымирающей Панеги, объявилось неожиданное. Место Белиала на этой территории заняло нечто странное и такое же чуждое этому миру как и он сам. Светлая сущность, которая распространялась по всем поверхностям как инфекция и превращала все чего касалась в металл и магические конструкции, поглощая всю ману вокруг в огромном радиусе. Оно преобразовывало материю и изменяло зараженных существ от поведения до их химического состава, наращивая армию для распространения сущности.
В наши дни эта аномальная болезнь неизвестного происхождения носит название Звёздная хворь. Все кто поддается ее влиянию медленно трансформируются и после выталкивания души тело остается верным только коллективному инстинкту, подчиняясь только своему рою и выполняя приказы естественного алгоритма. Механизмы без систем защиты еще больше уязвимы к хвори чем существа обладающие душами.
Хворь распространилась по последним уголкам Панеги, оставляя за собой шлейф разрушений. Когда-то умершие величественные деревья обращались в высокие металлические конструкции, ребристые или спиральные монолиты, а живые существа становились механизированными оболочками, подчиняющимися единой воле. В глубинах этих изменённых далей можно было услышать странный хоровой звук – как будто сама симфония природы поддалась искажениям, и теперь ее воспоминания