миг.
– Как вы догадались, что он там?
– Да он же постоянно подслушивает. Серьезно считаете, что ваше присутствие удержит его от шпионской деятельности?
Алмазный монарх вздохнул:
– Ладно. Кажется, я понял, что вы имели в виду, когда говорили про унижение.
– Да, это здорово бесит. Особенно, когда тебя тащат по полу на глазах у других. Сначала обидно, конечно, но потом хочется огреть того, кто тащит, чем-нибудь тяжелым.
– Вам до сих пор хочется меня огреть?
– Нет, это был второй этап. А я сейчас нахожусь на третьем: когда уже, наоборот, не хочется. Иметь ничего общего с тем, кто так со мной поступил.
– Селани, я правда пытаюсь с вами помириться.
– Правда пытаетесь? – недоверчиво сощурилась, а потом кивнула: – Хорошо.
– Хорошо? – Демаре приподнял бровь.
– Ну что же я, зверь какой, что ли.
Он шагнул ко мне, но я выставил вперед руку.
– Подождите. Я еще не договорила. В прошлый раз, когда вы хотели помириться, все тоже шло хорошо, поэтому мне нужны гарантии.
– Гарантии? – как-то тяжело уточнил Алмазный король.
– Да, что вы настроены серьезно и не будете себя вести, как при затянувшемся приступе шизофрении.
– Приступе чего?
У них нет шизофрении?
– Это, знаете, беспричинные смены настроения. Когда вы такой весь белый и пушистый, а потом набрасываетесь на людей.
Демаре сжал зубы.
– Вам это нравится, да? Нравится надо мной издеваться?
– Нет, – подхватывая туфли, сообщила я. – Просто хочу оценить серьезность ваших намерений в ваших попытках восстановить дружеские отношения.
– Дружеские.
– Разумеется.
Его величество шагнуло ко мне так резко, что я с трудом заставила себя остаться на месте. Сначала – потому что вспомнила печальную историю с полетом с холма, и только потом – потому что любое бегство сейчас было бы равносильно поражению.
– Когда мы танцевали, вы были настроены совершенно иначе.
– Ой, да когда это было, – отмахнулась я, чувствуя, как начинает покалывать кожу под браслетом.
Это покалывание растекалось по руке, отдаваясь в сердце и вызывая ненормальное желание шагнуть вперед, к нему. Только невероятным усилием воли я удержала свое тельце (ладно, не свое) на месте, потому что очень хорошо помнила, чем заканчивается это «вперед, к нему». Поцелуями, от которых выключаются мозги и начинает сбоить инстинкт самосохранения, а что первое, что второе, мне сейчас жизненно необходимо.
– То есть этот танец для вас ничего не значит?
Опасный вопрос, Ира. Очень опасный.
– Даже если предположить, что это не так, – я положила ладонь на перила, внушительные такие, дерево под лаком согревало кожу. – Вы женаты, мируар Демаре.
– Моей жены здесь нет.
– И это многое меняет, правда? – хмыкнула.
– Многое, – с самым серьезным видом заявил он. – Я открылся вам, как не открывался никому и никогда, Селани. Вы знаете обо мне больше, чем кто