сантехников… можете представить себе это шоу! Все ребята сурьёзные, грубые, немногословные и на руку тяжёлые… А тут, когда Женька… предусмотрительный наш, – подстёбывая, добавил Михалыч, – поднял свой ковш, они ж, естественно, жаждали крови, видимо, уже до такой степени, что повыскакивали оттуда, как черти из преисподней! А морда у каждого из них страшнее, чем у злобного Квазимоды. А в руках ключи: у кого разводной, а у кого и на тридцать два… Женька как увидел весь этот апокалипсис, направляющийся по его душу… сдуло его из кабины экскаватора со скоростью звука! И тут такое началось!!! Женька вот с та-акими вот глазищами улепётывает от них куда глаза глядят. А за ним с пятиэтажными матами и самыми страшными угрозами смертоубийства скачут эти три всадника апокалипсиса в виде грязных озлобленных сантехников с таки-ими вот ключами в мозолистых и натруженных руках!
Михалыч живописно изобразил безразмерные масштабы ключей.
– За ними несётся прораб, весь белый от ужаса. Потом мужики наши, увидев, подключились, и я следом… И вот так мы бегали друг за другом по кругу некоторое время, пока Костян ихний не возьми и не метни этот самый ключ на тридцать два прямёхонько в голову нашему Женьке. В общем, срезало нашего бойца невидимого фронта прямо на лету! Зрелище было, я вам прямо скажу, не для слабонервных! Куликовская битва отдыхает вместе с Ледовым побоищем! Они на него всей толпой накинулись, а мы на них… Они ни в какую не отступают, молотят его всем подряд. А Костян этот так и норовит ему ухо отгрызть… Кое-как отбили мы его у этих зомби-сантехников. В итоге увезли нашего горемычного Женьку в больничку с во-о-от таким фингалом под глазом, переломом ребра, разбитой башкой и покусанным ухом.
Вся развесёлая, подпитая компания в полусогнутом состоянии гоготала уже во весь голос, а громче всех смеялся Санька. Один Женька, едва сдерживая улыбку, гордо взирал на всех, потирая своё героическое штопаное левое ухо, которое всё было в швах и шрамах.
– Да он у нас вообще любитель устроить чё-нибудь на выходные! – продолжал с жаром Михалыч. – Там историй сто-олько!.. – в запале он изобразил рукой воображаемую гигантскую гору. – Вон в первую зиму, когда только начал у нас работать, он решил сэкономить время на прогрев своего экскаватора. Так ты знаешь, чего он удумал?!.. – опять обратился Михалыч к Саньке, на что тот в ответ отрицательно помотал головой. – А морозы тогда стояли знатные!.. У-ух! – живо изобразил он колючий, пробирающий до костей холод, мгновенно погружая всех в атмосферу морозной зимы только одним своим видом, и прибавил: – Да долго так стояли… – тут Михалыч прервался, опять всем налил, они дружно чокнулись, выпили, закусили. – Намаялся он тогда каждое утро по часу-полтора свой агрегат прогревать… Всё думал, чё б придумать… И вот видит наш Кулибин – из-под канализационного люка пар горячий валит… Та-а-ак, стоит, значит, вот думает: «Классный выход! Брюхо экскаватора под горячий пар подставлю, и всё будет зашибись!» Недолго думая заехал он на него и дальше своей гениальной головой думает и радуется: