от вас подробную информацию о результатах вашей заграничной поездки.
– Слушаюсь, господин генерал. Докладываю: главной целью моего вояжа было определить степень заинтересованности европейских и американских ученых-биологов в разработке «живого» оружия. Было очень важным узнать предпочтения ведущих биологов с тем, чтобы выбрать для своих исследований биологический носитель. В отличие от артиллерийских снарядов, бактериологическое оружие не способно мгновенно убивать живую силу, зато оно без шума поражает человеческий организм, принося противнику медленную и мучительную смерть. Для этого оружия не нужны какие-то особенные снаряды и бомбы, можно заражать вполне мирные вещи – одежду, пищевые продукты и напитки, можно распылять бактерии с воздуха. Даже если первая атака не будет массированной, – все равно бактерии будут размножаться и поражать цели…
– Оставьте общие слова, майор, – перебил Хондзё. – Нам нужна конкретика! Какие выводы вы сделали по итогам своей командировки?
– Слушаюсь! Конец девятнадцатого века ознаменовался огромным прорывом в мировой медицине. К 1894 году просвещенный мир уже знал об инфекционном генезе заболеваний. Но не все возбудители были найдены. Именно тогда чума, бушевавшая в Китае, перемахнула границу британской колонии Гонконга. С целью выявления возбудителя в эпицентр эпидемии прибыл наш соотечественник, японский микробиолог Сибасабуро Китасато – на тот момент видный ученый с мировым именем. Вскоре Китасато объявил об открытии возбудителя чумы, была найдена и вакцина от этого самого страшного заболевания.
Сделав паузу, Сиро Исии продемонстрировал собравшимся портрет видного ученого, с сожалением отметив, что все его попытки привлечь Китасато к своим исследованиям не увенчались успехом: тот и слышать не желал о военном использовании биоагентов.
– Исследовательские лаборатории возникли по всему миру, в том числе и в России, на базе Императорского Института экспериментальной медицины, – продолжал Исии. – С вашего позволения, начну с России. Если в Европе почти все такие лаборатории были частными и интенсивно обменивались между собой результатами исследований, то русские поставили дело на государственный уровень. Принц Ольденбургский[22], используя свое влияние при дворе, добился перевода Института Экспериментальной медицины на военное положение. Для этой цели был выбран один из фортов Кронштадта. Еще в 1897 году там поселились военные медики. Официальной целью существования лаборатории были разработка противочумных препаратов и производство уже известных вакцин. Продукция лаборатории – вакцина Хавкина и сыворотка Йерсена – поставлялась по всей России и за ее пределы.
Форт охранялся жандармерией, там действовала строгая система карантинов и увольнений в город. Были приняты самые последние разработки мер предосторожности. Даже технологии переработки и уничтожения отходов мало отличались от нынешних: спецодежда, маски, перчатки, система